безысходность… В первых главах той новеллы я упоминала стихотворения Бориса Пастернака и его роман «Доктор Живаго», и я помню, что в одиннадцатом классе я дважды смотрела его французскую адаптацию, и главное, на что я обратила внимание в этом произведении, это… стремление человека к счастью в непростые времена. По моему опыту мне известно, что каждый автор, когда пишет что-то действительно важное, пишет о собственной жизни и только в ней черпает неиссякаемое вдохновение. От других произведений мы тоже можем получить хороший заряд для действий и мотивацию на великие свершения, однако вскоре при огромном желании мы создаем уникальные вселенные.
Осень этого года выдалась еще грустнее всех предыдущих сезонов – теперь вдвойне – а то и втройне – больше страха, негодования, ужаса, потерянности, безысходности и разочарования. В воздухе играет запах ненависти и отчужденности, и так душно и так неприятно, что даже открыв все окна в доме мы не сможем спрятаться от всеобъемлющего потока новостей и событий, который как цунами приближается к нашим домам, и в этот раз все сложнее абстрагироваться и не обращать внимания на происходящее, потому что ощущение потери почвы под ногами аналогично коварному землетрясению в технологически развитом Токио. Как и вы, я не могла поверить, что все, о чем мы раньше читали в антиутопических книгах, о чем смотрели кино, начнет сбываться прямо перед носом. Продолжать жить во что бы то ни стало – та еще математическая задача, где греческая буква икс (х) – это рецепт внутреннего баланса, гармонии эмоций, а игрек (у) – это способ продолжать верить в лучшее и надеяться на Бога, и порой даже самые смышленые товарищи, профессоры и ректоры университетов не могут решить ее логически, с опорой исключительно на разум. Я общалась с людьми-атеистами, и после общения с ними у меня падало настроение и весь боевой дух сходил на нет, а общение с людьми веры всегда было созидательным для меня, с ними дела идут только вперед и только вверх, в гору, и открываются прекрасные виды, словно стоишь на вершине холмов в Грузии, где вспоминаешь, как в старшей школе зачитывался М.Ю.Лермонтовым и его «Героем нашего времени» и «Мцыри», писал сочинения о его романтических героях и стремлениях к большему, высокому и одновременно глубокому.
В поэме о грузинском мальчике, который находился в заточении до совершеннолетия, а потом сбежал из монастыря и прожил удивительных три дня жизни, я всегда узнавала себя, а в первом психологическом романе на русском языке в главе «Тамань» вы можете повстречать образ ундины – видимо, Лермонтов тоже был влюблен в миф о прекрасной морской нимфе. Еще мне запомнилась философская глава «Фаталист», что заставляет подумать о месте Бога в наших жизнях. Я заметила, что все творения искусства, ведущие к Богу получают бессмертие и славу, все иные, ведущие не вверх, а вниз – забываются или потом получают плохую, запятнанную репутацию.
Все книги, которые вы читаете в юности, определенно