а он знает уже что-то такое, чего мне ещё недоступно».
Она покосилась с опаской на свой стакан, задержала его на секунду перед плотно сжатыми губами, затем, прикрыв для чего глаза, нерешительно отпила два глотка скверно пахнущего самогона. Прижав ладонью рот, поморщилась, потом закусила солёным рыжиком. Феня, сидевшая рядом с ней, взглянула на подругу с сочувствием и озорно подмигнула. Запрокинув голову, одним глотком осушила стакан до конца.
– Вот так пьют настоящие лесорубы, подруга! Учись! – залихватским тоном проговорила Феня, стукнув донышком стакана о стол.
– Лихо у тебя получается, – одобрительно пробасил Плотников. – Где обучилась такому мастерству?
– Были добрые учителя, вроде тебя, – на выдохе ответила Феня.
Четверть с самогоном прошлась по столу по второму кругу. Потом по третьему. Веселье разгоралось. Еще совсем недавно враждующие между собой стороны вдруг словно оттаяли и потеплели душой. Посыпались шутки, вскипал смех, кто-то пробовал запеть частушки. Повеселевший Царёв несколько раз с кружкой в руке подсаживался к женщинам, хвалил за работу и говорил комплименты. В этой шумихе Василиса не сразу заметила исчезновение Фени. Не оказалось за столом и Северьяна Плотникова.
– Зинуль, – обратилась она к подруге. – Ты не знаешь, куда запропастилась наша красавица?
– Фенька, что ли?
– Ну, да.
– Кто ж её знает? – пьяным голосом ответила Зина. – По-моему, за патефоном пошли куда-то с Северьяном. Танцы решили устроить.
– Какой патефон, какие ещё танцы? – встревожилась Василиса. – Давно ушли?
– Я, что, засекала? Нужны они мне оба…
– Тьфу, ты, бестолковая баба, – ругнулась Василиса, – за патефоном вдвоём не ходят.
Она отыскала на вешалке свою телогрейку и выскочила на улицу. Мужское общежитие располагалось в одном бараке с женским, только вход в него был прорублен в стене отдельно, а коридор изолирован дощатой перегородкой.
Василиса сразу догадалась, где следует искать Феню. И действительно, в подтверждение её догадки, в одной из мужских комнат в окне горел свет. Когда она очутилась в коридоре, за дверями предполагаемой комнаты слышалась какая-то возня, сдавленные крики и рыдания.
Дверь в комнату оказалась не запертой. По всей вероятности, её хозяин даже не предполагал, что в разгар вечеринки кто-то может сюда наведаться.
Перед глазами Василисы предстала мерзкая картина. Феня, с распластанным до пояса платьем, зажавшись в угол нар, как загнанный зверёк, сидела, закрыв ладошками свои маленькие сухие груди. Но оголённом плече виднелась большая кровоточащая царапина, волосы были взъерошены, из одной ноздри сочилась кровь.
– Не подходи ко мне, ублюдок, – не в силах уже больше кричать, шипела Феня, будто потревоженная змея, готовая в любой момент броситься на обидчика, вцепиться в него зубами и рвать на куски. – Не смей… если только ты это сделаешь –