его в тот склеп. Я последним из живых слышал его слово, видел его спину. Когда весь аул его искал, я, конечно же, знал, что Темболата они не найдут, но сказать об этом не мог. Да, женщина, и такое тоже бывает на этом свете. Посвящение предполагает ответственность, знания заставляют размышлять. Но не будем больше об этом. Все сущее находится под властью времени. В назначенный срок происходит то, что должно произойти; закрывается то, что должно закрыться; открывается то, чему предписано открыться; прерывается то, что и должно было прерваться именно в наступивший момент. Точно так же бывают и тайны, которые никто не имеет права открыть до того самого момента, когда настанет их срок. К моему счастью… или к несчастью… не знаю… в такую тайну и посвятил меня отец. Я не могу открыть ее ни братьям, ни тем более тебе. Не я хозяин этой тайны… Я запрещаю тебе рассказывать кому-либо об этом нашем с тобой разговоре. Но ты должна знать и помнить всегда, что супруг твой связан определенными обязательствами. А потому не донимай меня расспросами.
Этот разговор между Чиллой и Тимарболатом состоялся два месяца назад. С тех пор и беспокойство ее возросло, и недобрые предчувствия терзали. Все время жила в ожидании, что вот-вот чьё-то коварство или предательство нанесет ее мужу удар в спину.
То, чего она так боялась, видимо, и произошло.
Отбросив в сторону все правила нахского этикета, Чилла переступила порог родственников мужа.
– Ваш брат задержался в горах дольше обычного. Я боюсь, что с ним что-то случилось, до сих пор он всегда возвращался в назначенный им самим день. Может, стоит поискать его? Вам, мужчинам, должно быть, известны все горные тропы…
Братья переглянулись. Невестка не увидела на их лицах ни беспокойства, ни печали.
– Нам известно, что произошло с нашим братом и где он, нечего чужим искать его, – жестко сказал старший из братьев. – Если нужна будет чья-то помощь, мы сами скажем об этом. И ты тоже уходи в свой Гуни, отныне ты вдова.
– Вы убили его! – в ужасе воскликнула Чилла.
– Закрой свою пасть! – рявкнул деверь. – Кто может спросить с нас за нашего человека?! Он наш, и мы вольны поступать с ним так, как нам вздумается. Не тебе обсуждать наши действия, это не твое дело!
– Но…но… – голос Чиллы дрожал, слезы душили ее. – Но тело… похоронить… как же… без могилы… без надмогильного камня!..
– Ты что, не понимаешь, что тебе говорят? – продолжал деверь все так же грубо. – Или ты испытываешь мое терпение? У тебя только одна дорога! Сегодня же отправляйся в свой Гуни, женщины помогут тебе собраться. И чтобы я не слышал от тебя более ни слова! Разговор окончен!
И братья ушли, оставив своих жен утешать Чиллу…
Молодая вдова в тот же день покинула Курчали. Чтобы не видеть злорадства на лицах убийц своего мужа и их жен, она не проронила ни единой слезинки, пока не покинула этот ставший уже ненавистным ей аул. Но оказавшись одна в достаточном отдалении от него, дала, наконец, волю чувствам…
Перед