при появлении барина. – Отведаете с нами чайку?
Пётр понял, что своим присутствием стеснит людей, которым не так часто удавалось спокойно посидеть в своём кругу.
– Нет, я лучше к себе пойду. Принесите чаю в мою комнату, – вглядываясь в лицо женщины, попросил он.
– Слушаюсь, – поклонился дворецкий, – Марья, собери барину поднос да отнеси.
– Вы идите, Пётр Петрович, – ласково произнесла женщина, – а я за вами подойду.
Он кивнул и стал подниматься на второй этаж, внезапно разгадав, кого она ему напомнила. После негромкого стука в комнату вошла Марья. Она поставила поднос на маленький столик возле канапе и собралась уходить. Пётр решился:
– Марья… как ты?
– Узнали, Пётр Петрович?
Женщина с улыбкой посмотрела на него. Узнал ли он её? Они не виделись около двадцати лет, но теперь он всё больше выхватывал из её облика родные, до боли знакомые черты единственного друга в этом доме. Да, он дружил с девочкой-ровесницей Машей, дочерью кухарки, которую выучил читать, увлекая интересными историями про дальние страны, чудных животных, римских героев и пиратов. Маша готова была слушать Петра бесконечно, если бы не его постоянная занятость уроками, а её – помощью матери на кухне.
Их дружба была секретной. Вряд ли его или её матери одобрили бы подобное общение, и тем сильнее была их привязанность. Поздними вечерами они сидели в библиотеке как два вора, увлечённо перешёптываясь и замирая от страха, когда слышали чьи-нибудь шаги по коридору.
Маша была единственным другом в этом доме, где он чувствовал себя страшно одиноким. Старшие братья уже давно служили в полку, отец умер, а у матушки на него не было времени. А так хотелось поделиться всем, что он узнавал из многочисленных книг! И не было более благодарного слушателя, чем смешная девочка, с веснушками на носу, в простеньком сарафанчике и в лаптях. Он помнил её измазанные в золе пальчики и свою ревность, когда она прикасалась ими к чистым страницам. Помнил, как Маша старательно училась читать, как, чуть высунув язык, коряво выводила первые буквицы, а потом робко читала первые слова. Тёплая волна воспоминаний согрела душу.
– Машенька, ты замужем? – вдруг спросил он ни с того ни с сего.
– Была, Пётр Петрович, – грустно усмехнулась она, – дочку успела родить, а потом муж мой, Иван, от холеры помер. Вдова теперь.
– А дочка большая?
– Да вы её видели, барин.
– Видел? Кто? – спросил Пётр и тут же догадался, какой будет ответ.
Ещё вчера он почувствовал какое-то странное расположение к сенной девушке, так неосторожно попавшей в объятия Павла.
– Та, которую вы спасли. Низкий вам поклон, барин, – с этими словами Марья от души поклонилась опешившему Петру.
– Что ты меня всё "барин", да "барин"… Помнишь, как Петькой звала?
– Помню, так то в детстве было. Сейчас вы вон какой… Важный, красивый…
– За красивый спасибо, а важный… Эх, Маша, знала бы ты, как эта важность достаётся.
– Представляю,