я кричу, чтобы музыку переорать.
Бусиков выглянул, сразу все понял, побежал помогать Катюшке спустить коляску вниз. По-моему, Бусиков к Катюшке неровно дышит.
Вот наконец и новенький явился, что вчера Люську заложил. Скромный по первости. Достал новенький пропуск. Девки еще шибче заскакали. Новый мужчина.
– Сперва зайдите к Горгоне Михайловне, – я наставляю. – Распишитесь в журнале, не то она вам прогул закатает.
Он бочком-бочком девок обошел. Оторвать глаз не может. Скромный, а туда же. Ирка на него смотрит, как стрекоза на лягушку.
– Имею право! – кричит. – Рабочий день еще не начался.
– Да я что… Пожалуйста, – он опешил.
Пошел по коридору и наткнулся на Сабурову. Она высунулась из своей комнаты с «Беломором» в зубах.
– Девки, кончайте задницами вертеть! Марш домой!
Посмотрела на новенького, будто прицениваясь. Он дальше пошлепал. Подошла ко мне.
– Новенький?
– Новенький.
– Женат?
– Вроде, нет.
– А ты, Семеновна, точно узнай. Нам «вроде» не нужны… Я кому сказала! – на дочек.
Делать мне больше нечего, как ее прошмондовкам женихов ловить!
Девки удалились. Пришла Нина. А Люськи нет. Поди, опять опоздает.
И тут выплывает эта недорезанная буржуйка. В стеганом халате. Ей этот стеганый халат, как козе баян.
– Бонжур, – поет.
– Бонжур, чего ж не бонжур, – отвечаю.
– У вас по-прежнему хромает произношение, – огорчена.
– Мы гимназиев не кончали, – говорю нарочно.
– Помилуйте, какие гимназии! Мне же слава Богу, не сто лет. Домашнее образование плюс университет.
– А у меня минус университет. Шли бы вы, Виктория Львовна, ей богу. Я на службе.
– Пардон… Куда ж я направлялась? Склероз.
Подошла к туалету, дернула ручку. А оттуда Сабурова орет:
– Ну, кто это там?! Занято.
Ужасно огорчилась, ушла на цыпочках.
Где-то в квартире радио включили. Диктор сказал: «Передаем сигналы точного времени. Начало последнего, шестого сигнала соответствует девяти часам московского времени».
Стало пикать. А я уже его жду, красавца нашего.
С шестым сигналом отворилась дверь, и на пороге – наш начальник Сергей Ефимович. Явился – не запылился. Отец родной.
– Доброе утро, Анна Семеновна.
– Доброе утро, Сергей Ефимович.
– Все в порядке, Анна Семеновна?
– Как всегда, Сергей Ефимович.
Бачок в туалете – буррр… Начальник туда покосился, но ничего не сказал, пошел к себе.
Сабурова из туалета вышла, злая, как ведьма.
– Я вас заставлю мыть места общего пользования! – говорит.
РУМЯНЦЕВ: Сегодня начальник ставил мне научно-производственную задачу. Это происходило в его кабинете, выходящем эркером на проспект. В эркере на мраморной черной колонне стоял бюст Гомера, тоже мраморный, но белый. Гомер смотрел куда-то вдаль слепыми глазами. На стене висела карта страны, разрисованная непонятными значками,