Лиственные облака приветственно зашелестели. Я пристроила сумку между чудовищного размера корней, разбегающихся во все стороны беспорядочными стежками, и отправилась в ветхую сторожку за лопатой. Когда вернулась, на ленте сидело уже три птицы. Янтарные глаза пристально следили за каждым моим движением. Тьфу, это самые обычные птицы, они не умеют следить!
Ещё раз сверившись с картой, всадила лопату в землю. Если господин Улаф все-таки уволит меня, как стабильно грозится каждую неделю, всегда смогу устроиться копальщицей. Даже мозоли уже наметились.
За работой я старалась не думать обо всех сообщениях и звонках, которые посыплются из телефона, когда снова его включу, и почти слышала бабушкин голос, кричащий из трубки, что приличные девушки после восьми вечера по кладбищам не шатаются. И вообще не шатаются. Как я сейчас от усталости.
То ли карта оказалась неточной, то ли я что-то напутала, то ли дерево имело привычку время от времени перемещаться, только пришлось окопать его по всему периметру, прежде чем наконец раздался глухой стук. Усталость мгновенно испарилась. Я утроила усилия и через считанные минуты опустилась на колени, раздвинула мягкую глинистую почву и рывком извлекла небольшой сундук размером с десятидюймовый ноутбук, хотя сомневаюсь, что внутри был именно он.
– Вы это видите?! – возбужденно обернулась я к совам на ленте.
Дюжина пернатых согласно загалдели, захлопали крыльями, призывая меня не медлить. Кажется, я теперь даже птичий язык начинаю понимать. Как могла, отерла сундучок влажными салфетками, истратив почти всю пачку, и с колотящимся сердцем поставила его на землю перед собой. Без слоя грязи он оказался настоящим произведением искусства: треугольная крышка-домик, клепаные железные полоски и узоры, напоминающие витражные оконца. Дерево прекрасно сохранилось. Настолько прекрасно, что тут попахивало магией. Я нервно хихикнула. Работа талантливого мастера, в которую он вложил душу. Не хватало только одной крохотной детальки – замочной скважины.
– Ну, почему это никогда не бывает просто? – пожаловалась я птицам.
Тщательный осмотр, разжегший во мне азарт кладоискателя, выявил нечто вроде тонкой планки на верхнем ребре крышки, прикрывающей узенькую щель во всю длину ящика, в которую разве что металлическая линейка пролезет. Линейки у меня с собой не было, ногтям она не поддалась, а сучок сломался. Я вытряхнула вещи из сумки, ища что-нибудь подходящее. Так, ключи с брелоком, гигиеническая помада, жвачка – все не то. Налетевший ветерок зашелестел страницами дневника, подхватил черную бархатную ленту и, покружив, мягко опустил на крышку. Хм, а это мысль!
Вытерев пальцы последней салфеткой, я взяла закладку за оба конца, поднесла к щели и едва не выронила, когда одна из птиц надрывно предостерегающе каркнула, сверкнув глазищами.
– Не волнуйся, единственный, кого стоит опасаться – это принц. А раз Имельда добровольно не отдала ему Кольцо, значит, они по разные стороны баррикад.
Я уверенно