на Йена со странной злостью, почти ненавистью.
– Ясно, – невыразительно произнес он. – Полагаю, надо пожелать вам счастья. Всего хорошего.
Он шагнул к дороге. Йен удивленно двинулся вслед за ним.
– Постой…
Тот развернулся и с размаху ударил его в челюсть.
Йен рухнул в траву, и над ним вихрем пронесся Ролло, впиваясь зубами в ногу Уильяма. Рэйчел завизжала:
– Ролло! Плохой пес!.. И ты тоже плохой пес, Уильям Рэнсом! Что за бес в тебя вселился?
Йен сел, бережно трогая разбитую губу. Ролло под окриком Рэйчел отступил, но все равно скалил зубы и испускал из мощной груди тихий рык, не спуская с Уильяма желтых глаз.
– Fuirich![23] – велел ему Йен. Уильям сидел на земле и разглядывал порванные штаны, под которыми, хоть и несильно, кровоточил укус на бедре. Увидев, как Йен поднимается, он тоже встал. Лицо у него побагровело, словно он еле сдерживал слезы.
Йен не хотел драться с Уильямом, но все равно встал перед Рэйчел, заслоняя ее собой. Мало ли что у того в голове, тем более он вооружен: на поясе у него висели пистолет и нож.
– Эй, что не так?.. – спросил Йен тем же тоном, каким обычно отец обращался к матери или дядюшке Джейми.
Должно быть, интонации он выбрал верные, потому что Уильям, как и все Фрэзеры, медленно выдохнул.
– Мои извинения, сэр. – Он стоял прямо, словно проглотив жердь. – Это было непростительно. Боюсь… мне надо идти. Я… Мисс Хантер, я…
Он зашагал прочь, но вдруг запнулся о корень, и Рэйчел успела броситься вслед за ним.
– Уильям! Что случилось? Может, я…
Тот обернулся. Лицо его было искажено гримасой боли, но он все равно затряс головой.
– Вы ничего не сможете сделать! Ничего уже не исправить, – через силу выговорил он и повернулся к Йену, сжимая кулаки. – Но ты, чертов подонок… Сукин ты сын. Тоже мне – кузен!
– О… – оторопел тот. – Выходит, ты знаешь…
– Да, черт возьми, знаю! Мог бы и сам рассказать!
– Что знаешь? – Рэйчел растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого.
– Не смей, чтоб тебя, ей говорить! – рыкнул Уильям.
– Не глупи, – рассудительно ответила Рэйчел. – Естественно, он скажет мне, как только ты уйдешь. Так что лучше скажи сам. Вдруг Йен понял что-то неправильно…
– В этом нет ничего постыдного… – заговорил Йен, но тут же попятился, потому что Уильям вскинул кулак.
– Думаешь?.. – Он был в бешенстве и говорил чуть слышно, почти шипел. – Узнать, что я… я… отродье шотландского головореза? Что я чертов ублюдок?
Как ни пытался Йен держать себя руках, понемногу тоже начал закипать.
– Головореза, значит? – огрызнулся он. – Да любой мужчина с гордостью назовет себя сыном Джейми Фрэзера!
– О… – пробормотала Рэйчел, не давая Уильяму ответить очередным оскорблением. – Вы об этом…
– Что? – тот свирепо уставился на нее. – Что, черт возьми, ты