но проклятущая машина как сквозь землю провалилась. – …Меня испугался», – подумала я и почему-то испугалась сама.
Решив вернуть себе хорошее настроение, я отправилась на кухню. Выяснилось, что Катька жила по-спартански: холодильник пустой, а из продуктов во многочисленных шкафах роскошного гарнитура только соль, сахар и банка кофе.
– Что ж, выпьем кофе, – философски рассудила я, включила электрический чайник и направилась в ванную. Ванная произвела на меня неизгладимое впечатление: огромная, круглая, с гидромассажем, слева душевая кабина, на полу ковер, белый, голубыми цветами. Я взвизгнула, бог знает чему радуясь, и открыла кран с горячей водой, вернулась в кухню, заварила кофе, прихватила фотографии из сумки и со всем этим добром переместилась в ванную. Следующие двадцать минут были самыми счастливыми в моей жизни. Я прихлебывала кофе, лежа в мыльной пене, рассматривала фотографии, бормоча имена и фамилии Катькиных знакомых, и без причины то и дело улыбалась. Даже Париж на миг показался не таким уж заманчивым, у нас тоже неплохо, если…
В этот момент зазвонил телефон. Звонка я ни от кого не ждала и в первое мгновение испугалась, но тут же подумала: если у Катьки есть телефон, отчего б ему не звонить? У нее полно знакомых, а вот мне с ними разговаривать ни к чему, но тут же другая мысль пришла в голову: а вдруг это Катька? Я вскочила и бросилась на кухню, обмотавшись полотенцем, в спешке поскользнулась на мокрой плитке и грохнулась на пол, встала и с трудом доковыляла до телефона, сняла трубку и услышала короткие гудки. Мне стало так обидно, что я едва не захныкала, почесала ушибленное место и только сделала два шага в сторону ванной, как телефон зазвонил вновь.
Я подскочила к нему и сняла трубку. Гнусавый мужской голос заявил:
– Жду не дождусь, радость моя, когда смогу расцеловать все пальчики на твоих ножках. – Я громко икнула, а голос на том конце провода продолжил: – Хочешь, заеду прямо сейчас?
– Вы не туда попали, – пискнула я и хотела бросить трубку, но гнусавый торопливо спросил:
– Кто это? Где Катрин?
Чтобы выиграть время, я тоже спросила:
– А кто ее спрашивает?
– Даниил Игнатьевич.
Ни про какого Данилу Игнатьевича я не слышала, Катька мне о нем не говорила, голос противный, и что я буду с ним делать, если он в самом деле припрется?
– Катерины нет, – вздохнула я.
– А где она? – «О господи, вот привязался».
– В парикмахерской, – ответила я первое, что пришло в голову.
– А вы кто?
– Я? Я соседка. – Тут я огляделась и сообразила, что в таких домах вряд ли соседи запросто заходят друг к другу, и торопливо добавила: – Живу в соседнем доме… Я Катерине Юрьевне по хозяйству иногда помогаю.
– Понятно. А Катрин мне ничего передать не просила?
– Нет, – ответила я.
– Но к отъезду она готовится?
Господи, да это никак сестрицын приятель, с которым она собралась