распахнулась, и меня поглотила музыка, девчачье хихиканье и аромат дорогого парфюма, приправленный алкоголем. От всего этого у меня слегка закружилась голова, и я привалился к стене, монотонно бубня стандартное приветствие нашей пиццерии.
– Я выиграла, я выиграла, – кричало смазанное пятно, предположительно женского пола. – Сказала, же красавчик будет. Гони десять баксов, Мишель.
– Ещё неясно, красавчик он или нет, может у него там три соска и маленький член, – рубануло другое пятно.
– Энит, Мишель заплатите ему и возвращайтесь. На мальчике лица нет, он сейчас в обморок свалится от вашего перегара.
– Погоди, Сара, у нас спор, его надо решить. Иди сюда, будешь судьёй!
Я даже не успел ничего возразить, как дверной замок за моей спиной защёлкнулся, а подвыпившие девушки втащили меня глубь гостиной.
– Очки. У него очки, как же меня заводят очки, – пятно по имени Энит стянуло с меня очки и теперь прыгало вокруг, словно я был тортом для именинника, а ещё кто-то мазнул меня ладонью по заднице, вытаскивая из кармана водительские права.
– Эдвард Хэндерсон. Да с таким именем в политику нужно, а не пиццы развозить, – хмыкнула Мишель. – Ух ты, девочки, смотрите, ему всего восемнадцать. Эдди, ты уроки-то сделал, малыш?
Беспомощно крутил головой, продолжая сжимать коробки.
– Хватит, – встряла Сара, вернула очки и забрала у меня заказ. – Ты извини их, Эдди, сколько мы там тебе должны?
Я уже открыл было рот, чтобы повторить стоимость пяти вегетарианских пицц, но Энит выкрикнула.
– Плачу сто баксов, и ты раздеваешься до трусов! Это решит наш спор, Мишель?
Теперь я хорошо рассмотрел своих внезапных похитителей. Девушки очень редкой красоты, разные, и в то же время похожие каким-то внутренним спокойствием и гармонией. Сара, хрупкая и невысокая с по-детски открытым лицом и пухлыми губками. Грудастая Мишель, которая почти не уступала мне в росте. Кожа цвета капучино, а глаза – две прожигающие насквозь чёрные дыры. Энит со смешным каре рыжих волос и съехавшим набок картонным колпаком. Видимо, про именинницу я всё-таки угадал.
– Я провожу тебя, Эд, – Сара попыталась толкнуть меня обратно к двери, но я неожиданно для самого себя выдал.
– Без проблем. Я разденусь.
– Уииииииии! – оглушил меня визг.
Это были самые лёгкие деньги в моей жизни. Даже легче тех, что дарили родители, скромно вложив пять баксов в какую-нибудь потрёпанную книжку, купленную у букиниста. Те пять баксов они отрывали от себя, и я никогда не тратил их. Копил, копил… Просто не мог расстаться с ними, словно печень вырезать и отдать в магазине за банку с колой и чипсы.
Стянул с себя футболку. Даже пряжка на джинсах послушно расстегнулась. Вот бы так легко она поддавалась, когда влетаешь на последних секундах в туалет.
Спустил джинсы и выпрямился, думая куда деть руки. На нашёл ничего более умного, чем почесать плечо, пока эти трое разглядывали меня и решали судьбу десятки баксов.
– Ну… Третьего соска у него определённо