– существуют ли снежный человек, НЛО, Бермудский треугольник. Все это вызывало мое любопытство.
Первое участие в расстановках было для меня ярким взрывом впечатлений – ум искал объяснения этим феноменам, не верил, как такое возможно, но в душе я ликовала и чувствовала, что наконец-то на правильном пути, что мне это нужно. Я не понимала, откуда приходят такие ясные мыслеформы, когда встаешь в роль какого-то чужого, совершенно неизвестного тебе человека, почему тело само начинает двигаться – то ведет в сторону, то вниз, то вверх, почему телесные ощущения и эмоции столь сильны в ходе расстановок. Я сравнивала этот метод с уже хорошо мне понятной гештальт-терапией, и расстановки казались каким-то волшебством.
Я воспользовалась счастливой возможностью в течение двух лет проходить клиентские семинары одной из известных ныне мастеров расстановок российского пространства. Я участвовала во многих расстановках для других людей, сделала несколько для себя, слушала ведущую расстановщицу и впитывала знания об устройстве и законах рода.
Потом я решила обучиться ведению расстановок и выбрала московский ИКСР. В образовании ИКСР меня привлекало именно то, что преподаватели подводили научную базу под расстановки, искали соприкосновение с другими психотерапевтическими направлениями, мне хотелось тогда меньше мистики, больше научных объяснений. К тому моменту я уже защитила диплом по гештальт-терапии и искала еще дополнительный терапевтический инструмент, мне хотелось расширения.
Но без необъяснимых явлений и чудесных совпадений расстановки не проходили даже в этом достаточно традиционном учебном заведении. Во время практики расстановок у меня всегда было ощущение присутствия чего-то незримого, большого, неконтролируемого, необъяснимого. Словно электромагнитные волны иначе действуют в пространстве, когда группа собирается для работы. Также я многократно испытала на себе некоторые физиологические эффекты, например, просто зверский голод после расстановок (не только у меня, но и у большинства участников), сражающая сонливость в процессе работы вплоть до засыпания на стульях, внезапная головная боль и даже обострение физических заболеваний после участия заместителем в какой-нибудь истории. Так, однажды я ассистировала в работе, где речь шла о насилии над девушкой. На следующий день я свалилась с температурой без простудных симптомов и пролежала три дня. По ощущениям, у меня внезапно начался воспалительный процесс, причин не было, это совершенно не типично для меня, закончилась эта немощь тоже спонтанно, как и началась. Мои клиенты тоже сообщали мне, что иногда и у них после участия в расстановках ухудшалось самочувствие. В то же время в Интернете появлялось множество мнений, где писали об опасности расстановок. Я стала задавать вопросы о безопасности процесса всем преподавателям – и российским, и немецким – на каждом из семинаров. Задавала, потому что никому не хотела причинять вреда, и себе в первую очередь.
Я