в трактир! – крикнул Арарм, веселый круглолицый парень. – И пусть нас согреет сидр, пляски и присутствие наших красавиц!
Парни одобрительно загудели. Быстро загасив костер, молодежь под проливным дождем ринулась к трактиру.
– Ох, вот черти вас принесли! – возмутился старый трактирщик Герберт. – Грязи натаскали! Сола, милая, иди скорей, протри пол!
– Герберт, не гуди, – рассмеялись Арарм и Никола. – Мы же с дамами! Поэтому доставай сидр и разливай всем, сегодня мы угощаем!
Гитарист мигом нашел себе удобный уголок и перебрал струны.
– Георг, давай нашу… эту… плясовую! – крикнул слегка захмелевший Арарм и обратился к залу. – Я поднимаю этот «бокал» за наших прелестных фей, которые не оставляют нас одних в глухом пьянстве… – девушки засмеялись, – … и согревают кровь одним только взглядом!
Парни дружно загалдели и сомкнули кружки. Пена фейерверком взметнулась вверх. Георг ударил по струнам и заиграл веселую мелодию. Молодежь тут же пустилась в пляс, не в силах устоять на месте. Даже старый Герберт, поворчав, начал притоптывать, разнося напитки. Когда очередная заводная мелодия закончилась, Никола поискал глазами Камиллу и подошел к ней.
– Камилла, спой нам что-нибудь, – попросил он девушку.
– Камилла! Камилла! – услышав его просьбу, заскандировали парни, успевшие осушить не одну кружку шипучего сидра.
– Хорошо, я спою, – согласилась с улыбкой Камилла. – И посвящу эту песню Элизе и Эрику. Все же знают, что свадьба не за горами?
– Знаем! – заголосила компания.
– Прекрасно.
Девушка с серьезным лицом вышла на середину трактира, парни оттащили замешкавшихся товарищей. Камилла обвела всех взглядом и запела сильным, глубоким голосом. Эта песня отличалась от той, которую она пела на лугу. Та была воплощением природы, шумом ветра, шелестом цветов и дождя, эта же говорила о любви. О чувстве, искрящемся как брызги шампанского, наполненном медом, ароматом роз, утренней росой и хрустальной водой из горного озера, чистотой и свежестью океанского бриза, хрустящим снегом и жарким полуднем, лесной тенью и широким небом. О чувстве, душистом, как испарения после дождя, стремящиеся от теплой земли к солнечному небу. О чувстве, силу которого ошибочно называют слабостью, мощном, как гроза, и мягком, как густая трава. О чувстве, которое стараются избегать, но наш мир ничто без любви, мы должны любить, без этого мы зачахнем, не будет больше радости, смеха, песен. Это чувство бесконечно, как Бог, чисто и светло, как смех ребенка, нежно, как утренние лучи, могущественно и нерушимо…
Размягченные и притихшие слушатели, обнявшись, раскачивались под мелодичный напев. Эрик и Элиза кружились в танце, многие влюбленные последовали их примеру. Когда песня закончилась, старый Герберт смахнул с глаз набежавшие слезы.
– Вот за что люблю, за то люблю… Камилла… Ведь у меня с покойной моей Риетт такая же любовь была…
Он всхлипнул и наполнил кружки напитком.
– На этот раз за мой счет! Камилла, Эрик, Элиза, за вас! За молодость и прекрасную,