потом синим и черным, как ночное небо.
Сергей медленно шел по расчищенной аллее, слушая, как поскрипывает под ногами. Деревья над головой тянули свои лапы к невидимому небу и где-то там, меж ветвей, прятались зеленоватые фосфоресцирующие лучи Ночного Солнца – тусклого и таинственного как всё, что живет по ночам. Сергей остановился, слушая тишину. Она была такой спокойной, такой мудрой, что Голодеву стало вдруг невыносимо страшно от этой тишины. Он чувствовал себя таким ничтожным, уставшим, не имеющим никакого отношения к этому покою и мудрости…
– Я проиграл не только корабль, – шепотом произнес Голодев, обращаясь к деревьям, – я проиграл всю свою жизнь, всю без остатка… и никто за меня уж не отыграется, никто и никогда…
– Сергей! – послышался в отдалении голос Карла. – Сергей, где вы?
– Здесь… – прошептал Голодев, продолжая неподвижно стоять, глядя на снег.
– Сергей! Сергей! Ах, вот вы где! – фон Штофф подоспел к Голодеву, на плечах его болталась наспех наброшенная шуба. – Что вы делаете, друг мой? Идемте немедленно в дом!
Карл поспешно принялся отряхивать снег с волос и пиджака Сергея.
– Пойдемте в дом скорее, заболеете еще!
– Как мне на душе дурно, вы бы только знали, – вздохнул Сергей.
– Что я могу для вас сделать? – запрокинув голову, низкорослый фон Штофф пытался разглядеть в темноте лицо Голодева.
– Найти бы где-нибудь сферолет, да я домой поеду.
– Сказать, чтобы ваш подали?
– Нет, отыщите общественный.
– Хотите, поеду с вами?
– Буду рад.
Придерживая Голодева под локоть, фон Штофф заторопился к ближайшей трассе. Барон быстро замерз, а Голодев, казалось, и вовсе не замечал, что идет без шубы, с непокрытой головой.
Над трассой одиноко вертелся трехместный сферолет, видимо пилот знал о приеме у Чернышевых и надеялся, что кто-то пожелает добираться домой самостоятельно. Увидав две заснеженные фигуры, бредущие в метели, пилот спланировал к дороге. С тихим жужжанием двери поползли вверх, открывая вход в теплый, светлый салон. Озябший барон ловко запрыгнул внутрь, следом забрался Сергей.
– В усадьбу Голодевых, – сказал фон Штофф, потирая руки. – Да поскорее, голубчик.
Сферолет поднялся в воздух, сильными бортовыми лучами разгоняя темноту и снегопад.
– Как бы вы не простудились, друг мой, – беспокоился фон Штофф, быстренько смахивая с волос и одежды Сергея тающий снег. – Что же вы во двор, да не одевшись?
– Не было сил больше видеть всё это, – выдохнул Голодев, – да и вообще…
– Кстати, Милетова с Хрустальницким разняли.
– Да не в них дело.
– В чем же тогда?
Сергей не ответил. Он отвернулся и стал смотреть в окно на беснующиеся в бортовом свете снежинки. Голодев думал о многом и ни о чем одновременно, зачем-то пытаясь вспомнить мечты и стремления юности, когда весь мир был так прекрасен, так добр и свеж…
– Друг мой, мы приехали, – участливый голос Карла вернул его из прошлого