ужасной красе. Папаша, конечно, не Ален Делон, да и помыться бы ему не мешало, но жути он, как всегда, наводит. – Я рад, что ты догадался.
– Ты о наследниках и фолиантах?
Папик тяжело опустился на задницу, вытягивая ноги. Его раны на груди по-прежнему кровоточили, что означает, потомки Дезмонда гибнут. Я пока что ни одного гибрида не встретил… исключая Соню, которая так только думает.
– О них. Оракул видела будущее, и нас в нем нет. Но его можно изменить.
– Поэтому вы оставили наследников. – Сказал я, приткнувшись спиной к камням. – Создав новый совет Четырех, можно изменить будущее. Можно убить Кохака и вернуть все к истокам.
Так вот о чем Дезмонд говорил с самого начала. «Ты один из миллиона, кому выпал шанс вернуть все к истокам».
– Да, мальчик. Ты соберешь новый совет Четырех и обратишь все вспять.
ГЛАВА 15
– Я могу как-то освободить тебя из клетки? – мне казалось, что это не просто обычная, железная конструкция, в котором торчит двадцатифутовый гибрид, здесь нужно что-то покрепче… что-то, что могло бы удержать его в одном месте. Например, заклятия ведьм или яма, глубиной до самого ядра земли.
– Нет. Пока Кохак жив, мы останемся взаперти. Ты видишь мою сущность, то, каким я являюсь внутри. Ты бы удивился, увидев меня в человеческом размере.
Вряд ли папа напоминает прыщавого задрота с толстенными окулярами.
– Я рад, что у меня появилась семья…
– … неужели? – ядовито спросил отец. – Новость дается тебе с большим трудом, нежели я отгрызаю себе ногу, когда хочу есть. – Я не мог не скривиться от того, что промелькнуло в голове. – Ты все еще сопротивляешься.
– Двадцать шесть лет своей жизни, я был сиротой. Как еще я должен был принять правду? Как вообще ты допустил, чтобы я оказался в руках Соломеи и Августа?
– Так ты хочешь знать, как это произошло? – он изогнул губы в улыбке. – Когда стало известно, что ждет совет Четырех, было принято решение о наследниках. Я любил Катарину и хотел создать с ней семью, что было невозможно. Пока совет искал подходящие сосуды, я забрал ее из хранилища и спрятал в своем доме.
– Ты держал ее здесь? – не приведи господь, если это так. Моя мать не заслуживала того, чтобы спать на засаленном матрасе, среди антисанитарии. И зачем та чертова цепь?
– Помнишь, что ты сделал с человеческой женщиной? – Дезмонд склонил голову набок, пристально всматриваясь своими дьявольскими глазами. Я тут же ухватил себя за грудь, ощутив болезненную пульсацию в районе сердца. Такое невозможно не забыть, не вырвать из сознания. Время лечит, но до всего дерьма, не проходило и минуты, чтобы я не вспоминал, что сотворил с Алисой. – Ты хотел сделать ее своей. Заявить свои права. Цепей было больше, и все они были предназначены для меня. Оракулы очень хрупкие и уязвимые создания.
– А что происходит с оракулами на исходе тысячелетия? Они умирают? – Соня говорила о смерти двоих. Не потому ли, что кто-то перегнул палку?
– Они бессмертны. На исходе тысячелетия,