правителя страха. Ох, а ведь другие девушки не знают, какой он на самом деле бесчувственный и властный тип! Их-то он вчера не запугивал…
Тут фрейлина выпрямилась, мы последовали за ней – и увидели императора собственной персоной, стоящего перед столом. Вернее, все другие девушки увидели. Я же, дрожащей рукой надвинув очки на нос, смогла разглядеть лишь вытянутое темное пятно.
– Прошу, садитесь, – пятно-император гостеприимно указало на стол, и мы шагнули вперед, усаживаясь на отодвинутые лакеями стулья.
Ведущая и фрейлина уже успели перебраться на самый дальний конец стола и уселись там. О них тут же забыли, потому что публикой, то есть, кандидатками, всецело завладел император.
И тут я поняла, что когда правитель хочет, он может быть по-настоящему обаятельным. Его величество шутил, вел себя дружелюбно, и в какой-то момент я даже стянула очки – просто чтобы проверить, тот ли это человек, которого я видела вчера. Заметив мой жест, мужчина медленно улыбнулся одним краешком губ – и я поспешно вернула очки на место. Он. Эту холодную усмешку невозможно забыть… Жуть. Словно маска «хорошего парня» на миг треснула, обнажив скрывающегося за ней бесчувственного политикана.
А девушки меж тем не замечали ничего странного, всецело попав под влияние сокрушающей харизмы мужчины, которая подействовала на кандидаток, как удар молотка по голове. И сейчас присутствующие демонстрировали разные степени контузии.
Вот гордая аристократка Ирэйн Севильи, невоспитанно открыв рот, буквально пожирает мужчину взглядом. Вот блогерша Блэр Клеменси слепо шарит по столу пальцами, забыв, что императорская фрейлина четверть часа назад забрала у нее магофон. Вот находчивая журналистка Генриетта Гирстайн в ответ на замечание императора, что он смотрел ее репортажи, выдает только нечленораздельное мычание.
Впрочем, это продлилось недолго. Оправившись от первого шока, кандидатки принялись наперебой трещать, стараясь привлечь внимание правителя. Та же Генриетта, перегнувшись через стол, чтобы предоставить лучший обзор на свое декольте, начала вещать что-то о том, какая честь для нее быть частью отбора. Император слушал их с благосклонной улыбкой.
Убедившись, что на меня никто не смотрит, я снова чуть сдвинула очки на нос – вчера в кабинете императора я так перенервничала, что не смогла хорошенько его разглядеть. А взглянуть хотелось.
Да… Я и до этого знала, что правитель – весьма привлекательный мужчина. Я же видела его по маговизору. Но камеры не передавали ни того, как он саркастически задирает бровь в ответ на особо глупые «подкаты» своих невест, ни того, какой у него цепкий взгляд.
Тут этот взгляд, словно бы невзначай, упал на меня, и я прочла в нем неприкрытый намек. Дескать, учитесь, Летти Мэйвери! Вот как нужно вести себя с императором: льстить, заглядывать в рот, демонстрировать свои прелести. А не проситься домой и заявлять, что не хочешь замуж.
Сообразив, что пялюсь в темные глаза правителя, не в силах отвести взгляд, как загипнотизированный удавом кролик, я поспешно поправила свалившиеся