дать!?
Я кивнул.
– Так чего ты хочешь? – вопрос закономерный. – Две жемчужины, вместо одной?
– Нет, жемчуг мне не нужен… точнее нужен, но не так!
Ну и как же сформулировать, чтоб меня лохом не считали!?
– Ты не сделал мне ничего плохого, даже помог, сам того не понимал конечно, но не суть! Для меня, ты лишний груз, в прямом смысле. Нужно пить больше живчика, уходит больше сил! К чему это? А убивать, просто чтоб избавиться, не в моих правилах! Лучше отпущу. Если для тебя проблема покинуть город, выведу, оставлю, где скажешь. Такой ответ, устраивает?
Калёный задумался, впрочем, ненадолго.
– Больно уж совестливый ты!
Ну вот, всё-таки лох!
– Стикс таких любит, – вроде как примиряющее, продолжил Калёный.
– Говоришь так, будто это живой организм.
– Так и есть! Одной рукой приласкает, а другой прихлопнет. И неизвестно, когда какого действия ждать!
– Рр…тяф…ррр…
Пёс дал о себе знать неожиданно громко. Вырвавшись из рук мальчишки, он сжался в комочек, уменьшив и без того скромные размеры.
– Цыц Пряник…
– Не ругай пса, он предупреждает, – вступился клокстопер.
В этот момент, на противоположном конце крыши, что-то треснуло, затем хлопнуло и через секунду, стало понятно, в чём причина.
– УРРРРХ, – прозвучало это громогласно, почти по–хозяйски.
А в недалёкой темноте, возникла ещё более тёмная, трёхметровая фигура.
– Вот и первая страшная ласточка, через пять минут, здесь будет не протолкнуться, – с обречённой весёлостью, произнёс Калёный. – У меня к тебе предложение, проведёшь меня в Горис, а затем выведешь, по цене договоримся! Но сначала, надо свалить, я силён, но не всемогущ!
– Поговорим потом, – ответил я, хватая в одну руку Пряника, а другую мальчонку.
– Мне интересно, как ты будешь выпутываться?
Заражённый, судя по всему, был особью расторопной, не всякий дорастает до матёрого рубера. Подгоняемый инстинктом, он взял старт, не хуже тунисского спринтера. До Каленого, который вёл себя совершенно беззаботно, оставалось метров шесть.
– Чего тянешь? Он же нас…
Глава 5
Калёный испарился как чеширский кот, с улыбкой. А я, прижав покрепче пассажиров, посмотрел на запад, туда, где линия горизонта, ещё подсвечивалась тонкой линией заката.
Далеко, очень далеко, на такое расстояние, я не прыгал. В памяти вдруг всплыли слова школьной географички: «Горизонт – это мнимая линия, которая удаляется по мере приближения». Сейчас приблизим…
Прыжок.
У меня будто петарда в голове взорвалась, боль настолько сильная, что зрение почти пропало, но осязание некуда не делось. В ушах свистел ветер. Я падал!
– Мать т…– ругательство потонуло в шуме ветра.
– Мамааа…– кричал мальчишка.
– Ууу…– поддержал нас Пряник.
В отличии от счастливчика Калёного, пассажиры, видели и чувствовали всё.
Нет, нет… сосредоточься