все, – огрызнулся Шего и мазнул пальцами больное место, растирая пятно золы.
Потом извернулся, вытаскивая из кармана коробок, показал скулу длинному узкому зеркалу над лобовым стеклом (игнорируя белый слепой взгляд провидца и внимательный черный взгляд колдуна), спичка вспыхнула в когтях, и Шего поднес ее к поврежденной щеке – золотое сияние пламени облепило края ранки и, нагорая, стянуло ее.
Рае пристально следил за его поспешным самолечением, но змей делал вид, что не замечает этого, пряча спички обратно.
– Ты не должен бояться.
Голос колдуна, участливый и непреклонный, лег на плечо, как ладонь, и зверь, пропустив ремень безопасности сквозь кольцо сложенных пальцев, пробурчал куда-то себе в колени:
– Я и не боюсь.
Рае вытянул руку и хлопнул провидца по плечу: «Дай воды», – тот нагнулся к бардачку и вытащил пластиковую бутылку. Колдун открутил крышку и наполнил салон гремучим шипением растревоженной жидкости. Змей посмотрел на эту бутылку, как на бомбу, и нервно подвинулся, стиснув колени и челюсти. Пузыри, выступившие под пальцами Рае, пугали и притягивали Шего. Наконец этот невозможный стрекот стих, и человек сделал глоток отравы, а потом еще один.
Зверь отвернулся к окну.
– Почему у меня не растут волосы, а у тебя растут? – спросил Шего когда-то, еще совсем маленький, больно и нежно дергая Рае за темные прядки.
– Потому что ты не человек.
– Как это?
– Просто.
– Кто же я?
Колдун приложил палец к родинке за ухом у Шего, как бы включая его.
– Змей.
– Но ведь у меня одна голова, а не три.
Зверь передернул плечами так, что будь у него три головы – две скатились бы на пол, как кожаные мячи. Рука Рае слетела.
– И у меня нет ни чешуи, ни хвоста, только когти одни, но ведь пальцы – почти как твои, – он сжал запястье колдуна, предъявляя тому в доказательство их же руки, – а один так совсем человеческий.
– Это старые сказки, где ты их слышал?
– Рэда рассказывала.
Рае подхватил змея – тот повис у него на руках – и усадил к себе на колени.
– А кто ей разрешил? – разозлился колдун, но Шего молчал, прижав руки к бокам, как упрямая птица – крылья.
– Я просил ее.
– Когда?
– Когда тебя не было.
Вечером Рае отчитывал ведьму: «Ты что, совсем дура?» А она ему: «Вас тогда долго не было, и он перестал спать, подходить к огню, слонялся по дому, все больше у входной двери, что мне было делать?»
– И часто она тебе басни рассказывает?
– Нет. Почему ты сердишься?
– Я не сержусь.
– Но ты не отвечаешь мне, а только злишься из-за ерунды.
– Это ерунда для тебя?
– Что? Сказка о трехголовом чудище, которым ты меня крестишь?
– Ты не чудище.
– Не трехголовое.
Змей стукнулся лбом в грудь хозяина, и слова его провернулись в колесе пустоты между ними.
Однажды