старший брат получил оплеуху от взбешенного отца, после чего с позором был изгнан из спальни.
Родители, теперь уже всерьез обеспокоенные недетскими шалостями сына, переселили его на кухню, где был водружен небольшой диванчик. На кухню! Никой справедливости! Нет, чтобы туда ее, психитишную… Ритка заикалась-то всего-навсего неделю. А потом ничего, прошло. Могла бы и на кухне вместо него поспать, зараза!
***
С годами неприязнь у Алика, как ни странно, продолжала усиливаться. Давно миновали дни, когда приходилось гулять с младшей сестрой или помогать ей делать уроки. Но теперь появились иные причины для ревности.
Маргарита росла послушной, тихой и доброжелательной, и к тому же, была круглой отличницей. Отец с матерью души в ней не чаяли и беспрестанно ставили в пример нерадивому старшему брату, что вызывало в нем глухую ярость по отношению к «зубриле» и «выскочке».
И наконец, сестра обещала стать настоящей красавицей. В четырнадцать лет она на полголовы обогнала низкорослого братца, в семнадцать – взирала, как ему казалось, свысока и пренебрежительно.
Бесило и то, что его друзья-приятели вдруг начали заглядываться на эту верзилу. И что они в ней нашли? Фигура, как фигура, глаза, как глаза. Ноги – длинные. Оглобля! Жирафа! Разве такое страшилище может кому-то понравиться? Хорошо еще, что «уродина» никому не отвечала взаимностью.
Маргарита и впрямь обходила поклонников стороной. Дичилась. Был ли тому причиной старший брат, с детства приучивший ее к жестокому обращению со стороны мужского пола, или природная замкнутость, для окружающих оставалось загадкой. Только девушка вела уединенный образ жизни, отгородившись от всего мира, доверяя одним лишь книгам. Ни друзей, ни подруг. Родители сокрушались: – Из дома – в институт, из института – домой, несовременная она у нас. Хоть бы ты, Алик, ее с кем-нибудь познакомил…
– И не просите. Не поможет. Типичная старая дева, синий чулок, – вынес в ответ беспощадный вердикт единоутробный братец.
***
– Что ты копаешься? Что-то с замком или с ключом?
– Да нет… И ключ, и замок в порядке. Сестра, дура, зачем-то на щеколду закрылась.
– Чево? На щеколду? Как в туалете, что ли?
– Ну да. У нас засов металлический, широченный. Отец когда-то для Ритки сделал – все боялся, как бы маленькую «принцессу» не выкрали, не похитили. С тех пор и висит никчемный, никто не пользуется. А снимать не стали – дырки на двери ничем не заделаешь.
– В натуре? Засов? Как в крепости?
– Во-во!
– Так звони! Что ты стоишь? Сестра-то, наверное, дома.
Алик нажал на кнопку звонка, затем второй раз, третий, четвертый. Ага, сестрица еще и открывать не хочет! А может, она не одна? Заперлась с каким-нибудь первокурсником…? Вот так тихоня! Недотрога! Строит из себя святошу! В груди внезапно возник приятный холодок – мысль застукать сестру с любовником, братца обрадовала