смехом, в который когда-то был так влюблён Анатолий, но от встреч отказывалась.
– Стыдно, – признавалась она Сюзанне.
– Да? А мужу твоему не стыдно, что он не может обеспечить своих женщин самым необходимым? Раечка, ты пойми – годы уходят. Ты великолепно выглядишь, но если такую красоту не поддерживать, она увянет… Ты же роза, которую нужно поливать и беречь от ветра! Только тогда с её лепестков можно будет пить по утрам росу. А что ты имеешь со своим Уховым? Десять тысяч бумажек в месяц под нажимом и с требованием отработать? Или руки, отрывающиеся от походов на базар? А, вот ещё забыла: «Крутись по дому, воспитывай детей, отведи Мари в школу, забери из школы, загрузи холодильник, подай вечером неизменную «тарелку», а на свои женские прихоти иди и зарабатывай сама…». Где? Кто и куда тебя возьмёт на работу, если за тридцать лет у тебя ни дня рабочего стажа?
От такой картины Раиса рыдала у подруги на плече и ругала мужа последними словами. Потом по нескольку дней не разговаривала с ним, отвечая на вопросы только эсэмэсками, в которых упрекала за загубленную жизнь.
– Сюзанночка, а если я все-таки снова возьмусь за картины, ты поможешь мне раскрутиться? – смотрела она с мольбой. Живопись казалась последней соломинкой, чтобы ухватиться. Сюзанна уверяла, что поможет, и продолжала инструктировать как должна вести себя женщина, которая хочет во всём преуспеть.
На прикроватной тумбочке Уховой появилась «Орфография стервы» – произведение самоуверенного автора, имеющее у некогда пуританских совковых женщин поразительный успех. В книге, где подробное описание минета сопровождалось рекомендациями о том, как правильно захомутать мужчину твоей мечты, каждая страница кричала про женское счастье. Прочитав книгу залпом, Ухова поняла какая она достойная, красивая и роковая, а вот муж…
– Вы всегда с Анатолием были хорошей парой, – пробовала Иванова оспорить новые убеждения подруги. – Он всегда тебя любил. Разве деньги значат больше?
Ухов, по-своему старающийся ради семьи, заслуживал скорее жалости, чем отвращения. Но Раиса презрительно поморщилась:
– Катюша, а ты уверена, что понимаешь, что такое любить? Мы с тобой всю жизнь прожили с передником на пузе и тряпками в руках. А в благодарность имели в лучшем случае куцый букет на Восьмое марта или сковородку в подарок на день рождения. Но я больше так не хочу! Я выросла из тех отношений, когда муж – это повелитель и царь. Мне тесно в робе покорённой женщины Востока, которой предлагают, к тому же, самой идти зарабатывать себе на хлеб. Я хочу другой жизни!
– Какой? – недоуменно спросила Катя. – Я ведь работаю, и ничего. Мне нравится быть на людях, приносить кому-то пользу, радость. И в семье я не считаю зазорным, как ты говоришь, стоять у плиты. А закупаться мы с Егором раз в неделю ездим в супермаркеты. Ты тоже могла бы просить Анатолия возить тебя в магазины, чтобы не бегать каждый день