пачку чая и набор шоколадного угощения, сам с пакетом молока присел в углу напротив на принесенную из дома табуретку.
Следует уточнить, что продовольственный набор, сразу же наполнивший темный кабинет привлекательными запахами, был приготовлен не на мелкую дичь – к ручке чайной кружки была надежно привязана чудо-нитка, с которой до сего дня не могла совладать ни одна режущая стальная кромка.
Деревянная катушка с этой удивительной ниткой еще в Витином детстве упала в большую алюминиевую кастрюлю, в которой уже не один час варилась банка сгущенки. Причем в кипящей воде одновременно оказались не только катушка с успевшим хорошо подвариться сгущенным молоком с сахаром, но и несколько баночек с бабушкиными порошками, которые она бережно хранила за выдвижным стеклом на высокой кухонной полке.
А вот в полупустую кастрюлю все эти ингредиенты попали с упавшей вниз полки после того, как банка со сгущенкой взорвалась. Потому что юный Витя, желая ускорить процесс ее приготовления, сначала придавил крышку тяжелым утюгом, а затем посильнее провернул ручку регулятора горелки газовой плиты.
После этой таинственной истории блестящая прежде кастрюля сморщилась и почернела, а вот намотанная на катушку белая нитка, напротив, приобрела металлический оттенок, и с тех пор отрезать от нее хотя бы кусочек уже не представлялось возможным.
Понурому в ожидании крепкого нагоняя сорванцу тогда хорошо запомнилось, как бабушка, внимательно выслушав сбивчивый рассказ любимого внука, что-то буркнула себе под нос вроде: «Чтоб тебя с Олимпа в третий раз сбросило, хромоногий дурень». И, погладив Витю по вихрастой голове, со вздохом подарила эту катушку ниток ему. На удачу. Потому что крепче этой нити не было ничего под бездонным голубым небом…
Вскоре в свои полные права вступила августовская ночь. Петелькин, закусивший поллитровый пакет молока парочкой сытных бутербродов, привалился спиной к теплой стенке и уже видел третий сон, когда заветная катушка вдруг потянула его за руку.
Именно осторожно потянула, а не рванулась из расслабленной руки в тот самый момент, когда стоящая на тумбочке чашка резко качнулась и нырнула куда-то в сторону.
Тотчас проснувшийся таможенный дознаватель вскочил на ноги, включил фонарик и бросился к сочиненному им на скорую руку чайному столику. Но через полминуты тщательного осмотра он смог лишь констатировать, что его незаменимая кружка полностью исчезла из поля зрения, а привязанная к ее ручке нитка-неперерезайка натянулась и до половины своей длины ушла сквозь стену.
– Солидно, – с некоторым удивлением констатировал, потерев затылок, Петелькин и слегка щелкнул ногтем по нитяной струне. Та глухо зазвенела.
Тогда охотник за стульями, не ослабляя натяжение нитки, провел рукой с зажатой в кулаке катушкой вдоль стены. Нитка без труда сместилась в сторону, словно бы незримо разрезая кирпичную кладку.
Затем молодой человек взялся обеими руками за кружки катушки, резко