ко мне.
– Здесь, – наконец буркнул Калим и, остановив верблюда, легко соскользнул с него на землю. У меня столь же ловко не вышло, но и как мешок с картошкой я тоже не рухнул, приземлившись вполне себе на ноги. Рядом остановился и верблюд с Аллой и Дином, что покорно следовали вместе с нами.
Руки их были связаны, ковёр-самолет – надёжно приторочен к седлу, да и так и не снятое мною с Дина проклятье потихоньку пополнялось силами Аллы. Идиллия, вот только на ночь требовалось принять некоторые дополнительные меры.
Начальник стражи пошёл разводить костер, а я занялся подготовкой ночлега, внимательно посматривая за вороватой парочкой. Несмотря на наш договор и нарочитую покорность, доверия к ним я не испытывал. И первым же делом возвёл из песка для них клетку, в которую они под моим внимательным взглядом безропотно зашли.
В трудовой магии Алла не смыслила ничего, умея лишь насылать полуспонтанные проклятья, поэтому разрушить клетку магией ей было не под силу. Можно, конечно, постепенно истощить вложенный в клетку резерв, методично нанося удары чем-нибудь тяжёлым, но подобные действия я почувствую даже сквозь сон, поэтому не было смысла бояться, что под покровом ночи они решат нас покинуть.
Затем, пока Калим разводил костёр и, расставив над ним треногу с котелком, готовил что-то походно-съедобное, я обошёл нашу стоянку кругом, растягивая тонкую паутинку сторожевого заклятья. От гостей извне тоже следовало обезопаситься, мало ли кто тут шастает ночами.
А далее, придирчиво оглядев окружающие барханы, принялся возводить временное жилище и для себя.
Это Калим мог особо не переживать и спокойно улечься на песок, бросив под голову седельную сумку, он, в конце концов, в родных краях. Для меня же здесь чужая, враждебная земля, от которой ничего хорошего я не ждал. Поэтому ещё раз взвесив все “за” и “против”, я принялся возводить купол из песка. Не сплошной, в центре купола я запланировал парочку воздуховодов с изогнутым в нескольких местах коленом, чтобы не смогли ни влить какую-нибудь жидкость, ни выстрелить через это отверстие в меня, например, с арбалета.
– Что? – спросил я у мужчины, когда тот покосился на моё напоминающее эскимосское иглу жилище.
– Да так, мелочи, – отвернулся он и, зачерпнув ложкой варево из котелка, подул, после чего осторожно попробовал. И вроде бы ничего такого не сказал, но сразу стало ясно, что он меня считает законченным параноиком. Ну и пусть. Ведь если у вас паранойя, это вовсе не значит, что за вами не следят.
Сумерки в пустыне наступают быстро, и не успели мы сесть ужинать, как на землю упала тьма, оставив лишь небольшой круг света вокруг костра, а на небо высыпали необычайно яркие звезды. Дневная жара быстро уступила место прохладе, и кожу слегка захолодило подувшим откуда-то ветром.
Взяв две плошки, я протянул их Калиму, а затем, присовокупив пару лепёшек, отнёс уже наполненные моим невольным спутникам. Вернувшись, достал личную миску с ложкой и, понаблюдав, как мужчина зачёрпывает с котелка себе,