если она сама не захочет?
– Значит, Лине тоже придётся потерпеть нас до каникул.
– Она злая, – не сдавался Ромик, – неужели ты не замечаешь, как она смотрит? Только и думает, как напакостить.
Рита вспомнила быстрые острые взгляды Лины, в которых чувствовалась то ли хитрость, то ли скрытое сопротивление. Непростая девочка, очень непростая. Может, прав Рома и имеет смысл подыскать себе другую воспитанницу, пока не поздно, а с Линой пусть другие мучаются – не сирота она, в конце концов, у неё мать есть. Пару секунд она раздумывала, а потом решительно сказала:
– Нам надо постараться полюбить Лину, и тогда мы все станем другими.
– Мама, так нам теперь к ней подлизываться, что ли? – Голос Гали задрожал от возмущения.
– Ни в коем случае! – быстро ответила Рита. – Просто надо посмотреть на Лину другими глазами и, главное, постараться её понять.
Перед тем как позвонить родителям, Рита для бодрости выпила две чашки кофе, а потом посмотрела в зеркало, откуда на неё взглянула измождённая светлоглазая женщина со впалыми щеками и тонкими морщинками у рта. Волосы кое-как собраны в пучок и перетянуты резинкой. Да и зеркало в комнате давно не протиралось, тускло отсвечивая тонким слоем пыли. Сделав шаг в сторону, Рита осмотрела зазеркальное пространство с двумя диванчиками коричневой кожи и белой мебелью в скандинавском стиле. Зеркало покупалось в новую квартиру, чтобы отражать семейное благополучие. И та жизнь была счастливой, очень счастливой, жаль, что осознание прошлого счастья достучалось до разума через нынешнее горе.
«Так не годится», – сказала себе Рита, потому что от собственного вида захотелось то ли засмеяться, то ли зарыдать. Распустив волосы, она тщательно причесалась и подкрасила губы коралловой помадой. И без того бледное лицо стало казаться совсем матовым. «Виктору бы не понравилось», – змейкой проскользнула короткая мысль и тут же исчезла, потому что переключилась на предстоящий разговор, во время которого требовалось говорить бодрым голосом, и вообще, изображать сдержанный оптимизм. Важно не переиграть.
На звонок мама ответила сразу. От звука её голоса у Риты стало теплее на душе и одновременно тревожно.
– Мамуля, как вы там?
– Всё хорошо, Риточка, не беспокойся. Папа пошёл гулять, доктор прописал ему длительные прогулки, а он превратился в жуткого лежебоку. Едва выставила.
По тональности разговора Рита чувствовала, что мама улыбается, и улыбнулась в ответ. Как ни странно, улыбка получилась почти настоящая. Она представила, что мама сидит у окна в своём любимом протёртом кресле и держит на коленях вязание. В последний год мама увлеклась вязанием и хотя постоянно спускала петли и перекашивала ряды, посвящала новому хобби каждую свободную минутку.
Милая мамочка! Прежде статная, она начала сутулиться, и стёкла очков с каждым годом становились всё толще и толще. У Риты сжалось сердце.
– Что ты сейчас вяжешь?
Сквозь потрескивание в мобильнике слышалось тонкое клацанье