улыбкой. – Я останусь там на несколько недель, пока жильцы в отпуске и… знаю, вам покажется, что я сую нос в чужую жизнь, но мне нравится наблюдать за людьми. Я бываю во многих интересных местах и беру с собой бинокль, чтобы…
– Разыгрывать Джимми Стюарта[6].
– Да!
В коротком слове смешались облегчение и смех.
– Да, как в фильме «Окно во двор», только тут я не ожидаю увидеть, как Раймонд Берр складывает части тела своей жены в большой сундук и выносит. Или это был чемодан? Так или иначе, не считаю это шпионажем, по крайней мере не считала, пока не случилось убийство. Для меня это как театр. Весь мир – сцена, а мне нравится быть зрителем.
Аш терпеливо выслушал Лайлу, прежде чем перейти к делу.
– Но вы не видели Оливера. Не видели, как он ударил женщину? Толкнул?
– Нет. Я так и сказала полиции. Видела, как кто-то ударил ее, но в поле моего зрения Оливер не появился. Блондинка плакала, умоляла и была очень испугана, все это я поняла по ее лицу. Сразу взяла телефон и стала набирать девять-один-один. И тут… она вылетела из окна. Стекло разбилось, и женщина вылетела в окно и упала.
Аш снова положил руку на ее пальцы, потому что они дрожали.
– Не расстраивайтесь.
– Эта картина постоянно появляется перед глазами. Вижу, как разлетается стекло, как женщина летит, широко раскинув руки, ноги болтаются. Слышу ее крики, но все это у меня в голове. Я ее не слышала. Мне очень жаль, что ваш брат, но…
– Он этого не делал.
Она промолчала и, подняв стакан, стала пить.
– Оливер просто не был на это способен, – продолжал Аш.
В глазах девушки застыло сочувствие и сострадание.
Она не валькирия. Слишком сильно чувствует.
– То, что случилось, – ужасно.
– Вы считаете, я не могу смириться с тем, что мой брат мог убить, а потом покончить с собой. Дело не в этом. Я знаю, что он не мог. Мы не были близки. Я не встречался с ним месяцами, а если и встречался, то ненадолго. Оливер больше дружил с Гизелой, они почти ровесники. Но она в…
Печаль свалилась на него неподъемным камнем.
– Я не совсем уверен. Может, в Париже. Мне нужно выяснить. Он был настоящим прыщом на заднице. Куча обаяния, куча дерьма и куча больших идей без здравого смысла и понимания того, как их осуществить. Но Оливер никогда не ударил бы женщину.
Аш вспомнил, что Лайла наблюдала за ними.
– Вы сказали, что они много ссорились. Вы когда-нибудь замечали, что он ее бьет?
– Нет, но…
– Плевать, если брат был под кайфом или пьян, все равно он не ударил бы женщину. Не убил бы. И себя бы не убил. Вечный оптимист. Вот кем был Оливер.
Лайла хотела быть бережной. Хотела быть доброй.
– Иногда мы знаем людей не так хорошо, как думаем.
– Вы правы. Он был влюблен. Оливер всегда либо был влюблен, либо искал любовь. Уж таков он был. Когда брат был готов к разрыву, то выскальзывал, как уж, немного выжидал, посылал женщине дорогой подарок и записку с сожалениями. «Это не ты виновата, это я», что-то в этом роде. Слишком много драматических разрывов, так что он старался расставаться