да на века.
Разделяющие бытие между легендарным прошлым и пока что мраком неизвестности покрытым, но тем не менее достойным пера писателя – как окажется позже, вскоре грядущим будущим, кованные искушенными мастерами своего дела конца второй половины восемнадцатого века, железные решетки на тюремных окнах незыблемо стояли на своих изначальных местах, вовсе не тронутые все на свете пожирающими зубами Его Величества Времени.
Быть может, удивительно, но в душу заключенного основательно вселилось тотальное спокойствие, все худшее вдруг осталось за стальными воротами, решетками и стенами на глаз неопределимой толщины, но, несомненно, основательно выложенными из красноглиняного кирпича – очевидно ручной работы – и гашеной извести желтоватого цвета в качестве соединяющего их материала.
Закопченные, четырехметровой высоты арочные своды потолка невольно натолкнули его на размышления об исторических событиях, тех, давно в Лету канувших времен, когда еще не было даже догадки об освещении этих стен электрическим светом.
Представьте, ведь еще в не так давние времена бедолаги-узники содержались при зловещем полумраке, в лучшем случае подсвечивая себе горелками-коптилками, в которых жгли зловонный рыбий жир, практически непригодный в пищу, но тем не менее состоявший на тюремном рационе питания, из-за своей дешевизны и содержания массы микроэлементов, попросту необходимых для поддержания жизнедеятельности организма человека в столь экстремальных условиях.
Впрочем, те, кто отказывались поглощать тот отвратительный продукт, вскоре сдыхали от обширной цинги, да и не все ли равно, от чего заживо сгнить, всего-то разницы – скорбут убьет поскорей или чехотка попозже…
Не менее десяти лет, а то и пожизненный срок – это решит суд, а пока закинут в трижды переполненную тюрьму между людьми, которых не совсем честно называют отбросами общества, ведь по закону-то вину подсудимого определяет только народный судья, а пока все они всего лишь подследственные, то есть находятся под эгидой бдительной защиты закона о презумпции невиновности, ведь «Обвиняемый не виновен, пока не доказано обратное».
К великому сожалению, сию немаловажную доктрину, да что там, основной принцип уголовного судопроизводства в недрах постсоветских правоохранительных органов в те смутные времена, разумеется, знали, но соблюдали всего лишь формально.
С этой и многими другими тонкостями тюремного бытия ему еще предстояло весьма близкое и глубокое знакомство.
Нелегальная почта в тюремных застенках во все эпохи работала и наверняка по сей день неустанно продолжает свое нелегкое дело.
Информация о каждом заключенном поступает, опережая появление самого несчастного, несмотря на якобы между собой отдельно закрытые камеры, целые отдельные блоки общего, строгого и особого режимов.
Там, брат, куда бы