«увлекательными» в ходе наших интервью:
• деформированные головы на портретах Фрэнсиса Бэкона;
• отсутствие подвигов в фильме Дэвида Лина «Лоуренс Аравийский»;
• смерть родителей Говарда Хьюза;
• работа Кубрика с миниатюрами в фильме «2001 год: Космическая одиссея»;
• сцена из «Схватки», в которой банда Де Ниро разрезает герметичный пакет с деньгами;
• произведения Хорхе Луиса Борхеса;
• Брандо, декламирующий стихотворение Томаса Элиота «Полые люди» в финале «Апокалипсиса сегодня»;
• фильм «Пинк Флойд: Стена»;
• спецэффекты студии Industrial Light & Magic;
• рекламный проект, созданный отцом Нолана для Ридли Скотта;
• иллюзия масштаба в кино;
• готическая архитектура;
• мысленный эксперимент Эйнштейна о разлученных близнецах;
• «Большая игра» между Британской империей и Россией за господство в Юго-Восточной Азии;
• роман Уилки Коллинза «Лунный камень»;
• то, как этика выражена через архитектуру в фильме Мурнау «Рассвет»;
• тот факт, что никто не понимает, как работает iPad;
• фильмы Дэвида Линча;
• влияние GPS-спутников на восприятие относительности;
• Википедия;
• документалка о природе, которую шестнадцатилетний Нолан посмотрел задом наперед;
• корабли на подводных крыльях.
Само слово «увлекательно» в устах Нолана звучит несколько архаично, напоминая о своей этимологии: fascinating, от латинского fascinatus, второе причастие от глагола fascinare («околдовывать, зачаровывать, завлекать») и существительного fascinus («колдовство, чары»). Я не сразу понял, о чем мне напоминает это слово, но позднее все-таки нашел нужные литературные источники. В «Дракуле» Брэма Стокера профессор Ван Хельсинг боится, что «красота и прелесть порочного «живого мертвеца» увлечет его», и вскоре его действительно «стал одолевать сон: я словно спал с открытыми глазами, постепенно поддаваясь сладостному влечению»[6]. Окровавленную морду собаки Баскервилей из романа Конан Дойля доктор Ватсон описывает как «омерзительное, ужасное и в то же время влекущее зрелище».
В викторианской литературе это частый мотив: рациональный ум поддается натиску одержимости, чьи истоки сложно назвать рациональными. Также и фильмы Нолана подрагивают, ходя по самому краю объяснимого. Это кино травмированного рассудка. Стоит только закопаться в картины Нолана – и обнаружишь викторианскую эпоху. Тень «Фауста» Гёте простирается над «Престижем» и трилогией «Темный рыцарь». «Возрождение легенды» переосмысливает «Повесть о двух городах» (1859) Диккенса. В «Интерстелларе» можно обнаружить на удивление много мотивов из работ Томаса Роберта Мальтуса, а также церковный орган на 382 регистра и полное собрание сочинений Конан Дойля. Ботик из «Дюнкерка» называется «Лунный камень» в честь романа Уилки Коллинза, а музыка Ханса