близко.
Я с трудом подавила зевок:
– По крайней мере, мы останемся в Париже. Я бы не вынесла долгой дороги до Ферьера.
Ирен откинула голову на стеганую обивку кареты. Небольшие масляные лампы освещали внутреннее убранство, делая его уютным, словно номер в маленьком, но комфортном отеле.
– До рассвета нам домой не попасть, – предрекла она, достав часы из кармашка сюртука и стараясь рассмотреть циферблат в прыгающем свете ламп.
Прибыть в чей-нибудь дом, пусть даже такой большой, с визитом в час ночи – дело неблагодарное. Как только мы остановились, лакей перепоручил нас еще одному слуге, который в свою очередь, проводив нас вверх по широким ступеням к огромным позолоченным дверям – за которыми оказалась лестница из резного мрамора столь величественная, что ей было бы самое место в Лувре, – сдал на руки третьему лакею, державшему светильник. Все они были одеты в вышитые ливреи в стиле восемнадцатого века, и я вдруг почувствовала себя сказочной принцессой в волшебном замке, населенном лишь заколдованными немыми слугами, многочисленными, как муравьи в лесу.
Так как на Ирен был мужской костюм, а я ограничилась плотным платьем в клетку, руки слуг, протянувшиеся было принять нашу верхнюю одежду, быстро и почти разочарованно испарились.
К нам подошел дворецкий и, после секундного замешательства, поклонился Ирен:
– Мадам Нортон? – Он нахмурился, переведя взгляд на меня. Дворецкие всегда хмурятся при виде меня. К счастью, я довольно редко оказываюсь в поле их зрения.
– Моя спутница, мисс Хаксли, – представила меня подруга.
– Мы не ожидали, что с вами будет кто-то еще.
– Неожиданное подчас оказывается самым интересным.
Мажордом снова замялся. Поначалу он показался мне высокомерно-безликим, какими обычно бывают все отменные дворецкие, но я быстро разглядела, что ему, должно быть, уже под шестьдесят. В резком свете ночных ламп были видны следы усталости на его бесстрастном лице.
Видимо, мое присутствие поставило его в затруднительное положение, но наконец он согласно кивнул.
– Прошу следовать за мной, – сказал он, поворачиваясь.
Точнее, следовали мы не за ним, а за лакеем, который нес впереди нас лампу.
Мы шли, вытянувшись в цепочку, я позади всех, и эхо шагов гулко разносилось над мраморными полами.
Поднявшись на несколько пролетов лестницы, мы вслед за провожатыми пересекли темный и тихий холл, где звук наших шагов наконец перестал преследовать нас, заглушенный толстым турецким ковром.
Везде нас сопровождал запах нагретого в лампах масла и лимонного воска: словно благовония на пути к святилищу.
У великолепных, инкрустированных мозаикой дверей дворецкий остановился, а лакей приподнял светильник повыше. Наш провожатый повернул отполированную латунную ручку и вошел в комнату вперед нас.
– Мадам Нортон и мадемуазель Хаксли, – провозгласил он на безупречном