– сопровождать гроб из Крыма в Петербург. «Так я въехала в Россию, – вспоминала Александра Фёдоровна. – Государь был слишком поглощён событиями, чтобы уделить мне много времени, и я холодела от робости, одиночества и непривычной обстановки. Свадьба наша была как бы продолжением этих панихид – только меня одели в белое платье»[9].
Кстати, отчество Фёдоровна не имело никакого отношения к имени отца новобрачной герцога Людвига. Дело тут в старинной русской традиции: цариц из рода Романовых как бы удочерял святой мученик Феодор Стратилат, а Феодоровская икона Божией Матери была главной семейной святыней этой семьи.
Анна Вырубова вспоминала забавную историю: «Возвращаясь с докладов от юной Государыни, мой отец делился с нами своими впечатлениями. Так, он рассказывал, что на первом докладе он уронил бумаги со стола и что Государыня, быстро нагнувшись, подала их сильно смутившемуся отцу. Необычайная застенчивость Императрицы его поражала. "Но, – говорил он, – ум у неё мужской – une tete d'homme". Прежде же всего она была матерью: держа на руках шестимесячную великую княжну Ольгу Николаевну, Государыня обсуждала с моим отцом серьёзные вопросы своего нового учреждения; одной рукой качая колыбель с новорождённой великой княжной Татьяной Николаевной, она другой рукой подписывала деловые бумаги. Однажды, во время одного из докладов, в соседней комнате раздался необыкновенный свист.
– Какая это птица? – спрашивает отец.
– Это Государь зовёт меня, – ответила, сильно покраснев, Государыня и убежала, быстро простившись с отцом.
Впоследствии как часто я слыхала этот свист, когда Государь звал Императрицу, детей или меня; сколько было в нём обаяния, как и во всём существе Государя»[10].
Труды и молитвы
Неутомимая труженица, Александра Фёдоровна не знала отдыха на протяжении всей своей жизни, вечно о ком-то беспокоясь. В Ялте при её горячем участии, на её средства было построено несколько современных санаториев для туберкулёзных больных. Когда денег не хватало, Государыня устраивала благотворительные ярмарки, для которых сама рисовала, вышивала, а подчас и сама торговала своими работами. Иногда брала с собой Наследника.
И в столице она не прекращала заботы о страдальцах. Анна Вырубова вспоминала, как часами объезжала больницы по просьбе Царицы, расспрашивая больных об их нуждах: «Сколько я возила денег от Её Величества на уплату лечения неимущих!»[11] Императрица запрещала об этом рассказывать кому бы то ни было.
В этом они были очень схожи с Государем. Госпожа Олленгрэн, начальница Василеостровской женской гимназии, вспоминала, как Государь приглашал её вечерами в свой рабочий кабинет. После очередного тяжёлого дня, страшно уставший, он просматривал списки наиболее нуждающихся детей и определял, кому чем помочь. Однажды госпожа Олленгрэн решилась сказать, что сумма, которую он решил пожертвовать, слишком велика: так на всех не напасёшься. Император твёрдо отвечал: «Царь должен