со стороны Ильи. Он странно себя ведёт, но это не повод для принудительного лечения.
– Он на жену с ножом напал. Это разве не повод? Володя, меня полиция за яйца держит… Тебе что, сложно написать диагноз?
– Валентин Михайлович, я не буду пока писать. Эта ответственность на мне лежит. Два дня я его ещё понаблюдаю.
– Два! Не больше! – настоял Валентин Михайлович: Назначь ему лекарства успокаивающие какие-нибудь.
– Рано… Я ещё не обнаружил ничего конкретного, чтобы что-то прописать.
День второй. Что-то очень рано пришёл на работу. Иду в свой кабинет переодеваться. Из двести четырнадцатого со злым лицом выходит Илья, но увидев меня, лицо сразу преобразилось. Поздоровался со мной, запер дверь в палату и ушёл. Ну, и что ты там делал? Для завтрака ещё рано. Я в гражданской одежде открыл дверь и вошёл в эту палату. Из-под кровати опять выглядывали испуганные глаза Якова.
– Яков Иосифович, Вы, что там делаете? Что с Вами происходит?
– Илья опять меня бил и пичкал таблетками.
– Да нет, не может быть. И куда он вас ударил?
Яков встал и указал пальцем в сторону левых рёбер. Я подошёл и приподнял пижаму. В том месте было лёгкое розовое пятнышко.
– От удара нашего Ильи у Вас был бы перелом, а не розоватость. Это Вы где-то облокотились этим местом.
– Вас били когда-нибудь рукой с намотанным на неё полотенцем?
– Нет, но я уверен, что это бы выглядело совершенно не так.
– Попробуйте, как-нибудь на досуге. – попросил Яков.
Я вышел из платы и запер её. Если бы не папка с делом на него, то можно было бы подумать, что вполне адекватный человек. И лексикон вполне приличный. Я сходил в свой кабинет и переоделся в рабочий белый халат. Затем нашёл Илью:
– Что ты делал у Копыто?
– Он там что-то дурковал. Зашёл успокоить.
– Каким образом?
– Зажал его и сказал, что если он не успокоится, приду и поставлю успокоительный укол.
– Успокоился?
– Разве нет?
Я промолчал. Не знаю, раньше я никогда не сомневался в честности сотрудников больницы. Почему сейчас со мной это происходит? Этот пациент на меня так влияет? Я вернулся к себе в кабинет. На стене возле умывальника висит полотенце для рук. С сомнениями я намотал его себе на руку.
– Я же не дурак, если попробую? – и с силой лупанул себе в грудь.
Больно… Я выдохнул и расстегнул у себя рубашку. На груди красовалось розовое пятнышко. Или у меня глюк, или Копыто говорит правду… Или может Яков мною пытается манипулировать?
День прошёл как обычно. Обошёл всех своих пациентов. Всё, что мне пытались они рассказать, сегодня было совершенно мне неинтересно. Я одним глазком приглядывал за палатой Якова Иосифовича. Один раз туда нагрянул с подносом еды Илья. Я подбежал и подглядел в окошко в палату за ним. Он поставил тарелки с едой на стол и сразу ушёл. Это уже у меня паранойя! Ещё я после обеда разрешил Якову побыть в общем зале с другими психически ненормальными пациентами. Конечно, я приглядывал за ним. Мне ведь ему диагноз ставить. Он перед входом в зал остановился и украдкой