добежать ещё раз до КПП, но тут его взгляд уткнулся в стену густых кустов. Кровь, внезапное исчезновение… Ну конечно, кто-то утащил Лизу в кусты, поэтому её никто и не видел. Словно бульдозер, Макар врезался в заросли, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки. Бешено работая руками, он проделывал просеки сквозь кустарник, разросшийся позади магазина.
– Господи, только бы с ней ничего не случилось, сделай так, чтобы всё это я себе навыдумывал и с ней было бы всё в порядке!
…Ужасно холодно… Холодно и больно… и поверх всего этого разлился животный страх, заполнивший собой всё вокруг. Лиза тонула в этих ледяных водах ужаса и боли. Однако к этому примешивалось и кое-что другое. Но что? Измотанный разум девочки не мог понять. Она лежала, судя по ощущениям, на бетонном полу, всё тело сильно замёрзло и болело, в бок вонзилось множество острых, как зубы, каменных крошек. Девочка попыталась лечь поудобней, но из этого ничего не вышло, кто-то туго связал ей руки и ноги, соединив лодыжки с запястьями у неё за спиной. Выгнувшись дугой, она застыла, словно в припадке эпилепсии. Рук и ног она практически не чувствовала, в дополнение ко всему у неё жутко болела голова. Лиза помнила момент удара, дальше как она ни старалась, простиралась мгла беспамятства. С приходом сознания её начало сильно мутить, и, чтобы хоть как-то унять рвотные позывы, она старалась глубже дышать носом. Каждый вдох давался с большим трудом, нос был заложен и пропускал слишком мало воздуха. Тошнота накатывала всё сильнее, во рту чувствовался мерзкий вкус рвоты, но выйти ей было некуда – рот был плотно заклеен скотчем. Чтобы освободить рот, не обращая внимания на боль от раздирающих кожу камушков и острых выступов неровно залитого бетона, Лиза начала изо всех сил тереться лицом об пол. Слёзы от боли стекали по лицу, кляп никак не поддавался. Девочка забилась в путах, уже ничего не соображая, она из последних сил сдерживала рвоту. Мыча как испуганное животное, Лиза прогнулась ещё больше, колотясь разбитой головой об пол. Рвотные массы наполнили рот, раздув щеки, тонкая струйка зловонной жижи всё же нашла дырочку в плёнке, брызнув на лицо и пол…
…Вот он, сладкий момент мести. Пётр Семёнович Рыбаков с наслаждением смотрел на извивающееся тело.
– Теперь ты моя! Слышишь, сука? Ты моя!
Он не спешил, смакуя сладостное предвкушение. Волны возбуждения от стоящего колом члена прокатывались по всему исходящему жаром телу. Мужчина снова и снова прокручивал в голове столь стремительно прошедшую охоту. Всё прошло практически безупречно. «Эта мразь даже пикнуть не успела. Даже пикнуть! Нет! Теперь все твои крики принадлежат мне. Ты вся принадлежишь только мне!». Взвесив в руках инструмент, с помощью которого он выбил дерьмо из этой тупой сучки, он взмахнул им и нанёс удар по воздуху. Всё так и было.
…Старая добрая свинчатка, он никогда с ней не расставался, сколько раз его выручала и сейчас пришлась как никогда кстати. После того как он нанёс удар по голове ребёнка, внутри Петра Рыбакова окончательно рухнула решётка, за