ные сапожки, благо, размер тот же, носила который год, а иначе босиком пришлось бы ходить. Скромное пальтишко с искусственным воротничком, клетчатое платье, юбка, пара блузок – остальное по мелочи, Элька не считала.
Однако сейчас, отвернувшись к стенке, ей было тоскливо не из-за вещей, к их однообразию она привыкла, тем более, что в районе, застроенном одними бараками, большинство так и одевались. Сейчас она была расстроена придирками Раисы. До чего же надоела эта тетка! Элька в душе так и звала ее: «тетка». Даже титула «мачехи» она не удостаивалась.
Надоело ее вечное ворчание, недовольный вид – это когда Эльку касалось. А когда они с отцом садились «скоротать» вечер или отметить праздник, то Раиса превращалась в хохочущую, громкую бабенку. Ее пышно подбитые рыжие волосы возвышались башенкой на голове. Она по поводу и без повода хохотала, демонстрируя золотые коронки.
Отец Эльки работал на деревообрабатывающем комбинате, зарплату получал невысокую, денег не хватало. Даже элементарных вещей, как например, нового пальто или обуви для Эльки (девка-то уже почти взрослая, парни засматриваются). Ну и в бытовом плане многого в доме не хватало… Но Раиса чаще всего «пилила» отца из-за зубов. И наконец, собрав получку и премию отца, Рая вставила зубы. Теперь же всякий раз не забывала блеснуть ими, демонстративно посмеиваясь.
В окно что-то стукнуло, кажется, камешком звякнуло. Элька высунула голые ноги из-под одеяла, коснулась ими пола, выглянула: дождь перестал. За окном, прикрывшись отцовским дождевиком, стояла Зойка, подружка Эли. Они вместе восемь лет сидели за одной партой, а теперь третий год учатся в сельхозе. Только Эльке удалось поступить на ПГС (промышленное и гражданское строительство, удумали же в сельхозе открыть такое отделение), а Зойка сумела потянуть отделение агрономии, и то, потому что свободные места были. Но она осталась довольна, ей нравилось.
Вообще, еще когда была жива Элькина мама, считалось, что девочка окончит десять классов и поступит в институт. Но когда мамы не стало, отец привел в дом Раису. И через два года мачеха почти вытолкнула Эльку идти учиться после восьмого класса, скорей приобретать профессию и не сидеть на шее у родителей.
Зойка отчаянно махала, пытаясь вызвать подружку на улицу. Эля открыла окно, в комнату ворвался свежий весенний воздух, который бывает, когда только закончится дождь.
– Выйди, скажу чего!
– Говори здесь, не хочу выходить, а то мачеха ворчать будет.
Зойка, успевшая обесцветить волосы, и теперь челка выделялась пучком пшеницы из-под капюшона, расплылась в счастливой улыбке.
– Контрамарки дают в ДК, там ВИА будет выступать, сегодня комсорг сказал.
– Ну и что, нам разве достанется? Там уже нужным людям раздали.
– Тебе точно билет будет! – Зойка загадочно улыбнулась.
– Откуда знаешь?
– Сказали, в первую очередь дадут тем, кто учится хорошо.
Элька сморщила носик: – Ну, я же не отличница, так себе – середнячок.
– Не прибедняйся, Золотарева, говорю: тебе дадут.
– А тебе?
Зойка сникла, и была похожа на намокший лист, опустившийся под тяжестью воды. – Мне не дадут, уже узнавала. – потом посмотрела умоляюще на Эльку. – Попроси на меня…
Элька задумалась. Сходить в городской дом культуры на танцы очень хотелось. Это не то, что у них в тихане (так они называли техникум), где несколько увальней топчутся на месте, остальные стоят по стеночке, а девчонки старательно вытанцовывают, будто на выставке.
В ДК все по-другому. Там ансамбль, там молодежь со всего города. К тому же, если по контрамаркам, то намечается вполне приличный вечер с концертом и танцами.
Но идти одной, без Зойки, желания не было. Даже не представляла, что она там будет делать одна. Просто смотреть?
– Ладно, Зайка, я завтра узнаю, может, еще одну контрамарочку подкинут. Элька, когда хотела успокоить подругу, называл ее "Зайкой".
– Ну, тогда «покедова» что ли, до завтра, – Зойка снова расцвела, тряхнув пшеничной челкой. – Как мачеха? лютует? – участливо спросила она.
– Да-ааа, ворчит как всегда, – Элька зевнула, – надоело все. Барак этот надоел, этот район, сбежать бы куда-нибудь… только куда… кто меня ждет…
– Ну, ты держись, – Зойка отошла от окна и побежала домой.
– Выставилась! Чего не видела там? – Элька вздрогнула. Голос Раисы застал врасплох. – Лучше бы с Петькой позанималась.
– Ваш Петька себя плохо ведет, – ответила она. – Кто вчера мне в тапки клей налил? Вот когда перестанет пакостить, тогда и буду заниматься.
– У-уу, неблагодарная, сказал же пацан, случайно капнул клеем, а ты бучу подняла до потолка. – она сдернула одеяло с Эльки. – Иди посуду мой, нечего вылёживаться.
Элька, почувствовав запах перегара, не стала связываться, накинула халатик и пошла мыть посуду.
Сначала надо было нагреть воды. Еще когда была жива мама, отец приспособил кухонный стол в коридоре, там и плитка газовая стояла. И получилось,