от слез лицо, глаза, губы. Поручик отвечал взаимностью. От счастья, восторга он не мог все еще успокоиться. Затем они опустились на пол, и их ласки продолжались здесь.
После этого была постель. Она была первой и для девушки, и для молодого человека. Ласки, страсть, нежность были бесконечными. Бесконечным было и познание друг друга, от которого влюбленные потеряли счет времени, забыли о стенах, в которых находились, не замечали наступающего утра.
…Михелина вернулась в барак, когда каторжанки уже проснулись, толпились возле умывальника, причесывались, натягивали одежду.
При появлении молодой воровки все затихли. Она, слегка покачиваясь и улыбаясь, прошла к матери, крепко обняла ее, прошептала в самое ухо:
– Я буду спать, мамочка… Мне разрешили.
Сонька без слов откинула одеяло, помогла дочке прямо в одежде улечься, бросила:
– Спи… Поговорим потом.
Перед встречей с Гришиным князь Икрамов провел короткое разносное совещание со следователями Потаповым и Конюшевым. Они были вновь не совсем готовы к разговору, что вызывало прямое раздражение Ибрагима Казбековича.
– Как я понимаю, никаких новостей о банковских грабежах у вас нет, и в ближайшее время они вряд ли появятся?
– На подобное, ваше высокородие, наскакивать аллюром вряд ли стоит, – вежливо и холодно объяснил Конюшев. – Мы работаем с агентурой, разрабатываем варианты по направлениям, а их более чем достаточно – от политических до откровенно криминальных, не считая залетных гастролеров.
– Это все?
– Увы. Но мы не стоим на месте, ваше высокородие. Если учесть…
– Учитывайте не в моем кабинете… У вас такая же песня? – посмотрел князь на Потапова.
– Не работа, а песня, – попытался отшутиться тот.
– Если нечего сказать, пойте!
Следователь смутился, забормотал:
– Мы, ваше высокородие, восстанавливаем былые связи, завязываем крючочки, занимаемся более глобальными проблемами.
– Глобальными? – удивился князь. – Россия и без того уже ими завалена! Масштабов уйма, дел никаких.
– Если позволите…
– Позволю, когда будете готовы! Каждое утро ровно в девять доклад о ходе работы!
– Разумеется, – склонил голову Потапов. – Но должен повторить, ваше высокородие…
– Каждое утро ровно в девять.
– Будет исполнено.
– Если господин следователь в приемной, приглашайте.
Они откланялись и покинули кабинет.
В приемной помощник разбирал бумаги. Гришина же пока видно не было.
Следователи переместились в коридор, и Потапов недовольно произнес:
– Он или полный солдафон, или идиот.
– И не то, и не другое, – возразил Конюшев. – Во-первых, наверняка его поджимает обер-полицмейстер. А во-вторых, учитывайте темперамент князя и самолюбие. Хочется все и сразу! Думаю, со временем он войдет в новую стезю, и даже нам будет чему у него поучиться.
– Ну, это уж, батенька, вы перегнули.
– Поживем,