одежда, магнитофоны. Стоило кому-нибудь прийти в обновке – обсуждалось. Знали у кого кем работают родители, про достаток семьи. В старших классах мальчикам разрешалось вместо форменных брюк одевать другие, однотонные, или даже джинсы. Вернее, на это смотрели сквозь пальцы. Девочки же обязаны были носить коричневую форму с чёрным, а по праздникам с белым фартучком. Сегодня Димитрий пришёл в новых брюках синего вельвета и модельных полуботинках. Нарочно уселся через ряд наискосок от Челышевой, чтоб она заметила обновку. Саня плюхнулся рядом. Садиться в старших классах тоже разрешали по интересам. Савельев зашептал:
– Слышал?
– Что?
– В 155-ой девчонку изнасиловали!
– Слышал.
– «Хором», прикинь. Одноклассники… Домой к ней зашли, чтоб с уроками помогла.
– Её общественная нагрузка?
– Типа. Вот и поплатилась!
– Мальчишки, тише! – Маша Беседина коснулась линейкой плеча Сани.
Она сидела позади ребят, хотела слушать урок, но их разговор невольно привлекал её. Беседина считалась второй ученицей в классе после Челышевой. Второй – потому что брала усердием и почти не занималась общественной работой. Таня, по сути, грандиозным умом не отличалась, но подавала свои успехи, будто всё давалось ей легко. С неким изяществом она занималась и комсомольскими делами. Маша же по жизни слишком правильная: анекдотов не рассказывает, на дискотеки почти не красится и правила поведения строителя нового общества к жизни применяет почти буквально.
– А сейчас Савельев нам покажет, как он знает политическую карту мира! – к их парте незаметно подошёл географ, сорокалетний добродушный мужчина с сильным запахом одеколона. Дужка очков перетянута изолентой. Глаза немного косят. Многие считали его чудаком и называли чуть ли не в лицо Глобусом. Он же всем ставил пятёрки или четвёрки.
Саня пошёл к доске, взял в руки указку. Класс приготовился ко спектаклю, а многие в это время просто делали домашнее задание по другим предметам, совершенно не скрываясь от учителя. Таня обернулась к Максиму, они живо что-то обсуждали. Может быть, даже новые китайские кроссовки Мешкова, которые светили на весь класс всеми цветами радуги и непривычными ещё отражателями света.
После школы отправились с Саней в университет, на первое занятие подготовительных курсов. Савельев на математический, а Димитрий на биологический факультет. И школа, и дом, где они жили, были недалеко от «универа». Сталинские дома по обеим сторонам проспекта Гагарина, пыльные деревья, университетский сквер знакомы с детства. Там гуляли, играли, обстреливали друг друга боярышником из самодельных духовых ружей. А теперь вот намеревались учиться.
Из новых впечатлений после вступительного занятия остался овальный лекционный зал с тёмного дерева лавками и портреты видных учёных в уютном холле перед входом в аудиторию. На Димитрия пахнуло чем-то новым, сладко манящим, немного тревожащим. «Надо поступить с первого раза, чтобы не остаться за бортом, – всё думал он по дороге домой, – чтобы быть вместе с частью тех новых знакомых, которые разноцветной