городом. Призывно каркая, опускались там, где ревущее пламя переходило в тихое тление. Крысы, падальщики и дикие псы – вот новые властелины этого края. И все, что положено на алтарь созидания, сейчас разлетается пеплом.
Весь пройденный путь от придворного книгочея до великого императора, теперь звучал эхом забытой баллады. Усталая улыбка тронула уста Катакара, в памяти радугой проносились воспоминания. Нежный дурман рисовал картину прошлого; юноша с большим талантом и непомерными амбициями, еще неуверенный, переступает с ноги на ногу перед своим господином. Хотя имя этого правителя уже давно было стерто из памяти. – «За все эти годы было стерто слишком много имен. И за это, по воле каких-то богов, мой город был предан огню».
Лицезрея своё истязаемое дитя, Катакара всё больше поглощало чувство отцовского отчаяния. Он уже не мог защитить этот город – город, который был для него любимым ребенком. Колдун долгие годы с трепетом возводил его, не жалея ни средств, ни времени. Последнего у него было в достатке, ведь там, где сейчас догорал его дом, был источник его силы, благодаря которому он смог так долго жить. Пожарища и крики будоражили, пробуждая бесполезный гнев. Бессилие давило на плечи, горечь сожаления опалила горло. Мертвыми истерзанными телами, лежавшими повсюду, строениями, покоящимися в руинах, или горящими столбами подпирающими небо, писались последние строки его истории.
Катакар шумно выдохнул. – Ты слишком высокомерен, но так близорук. Твое упорство и тщеславие достойны уважения, таких высот достиг мальчик – книгочей. Браво, – колдун отвесил поклон. – Я помню те времена, а ты?
Братислан качнул головой, он помнил, хотя это хотелось забыть. Колдун продолжал.
– Первый из сильнейших, первый из богатейших, первый из влиятельнейших. Но …, – он обернулся, выдержал паузу, всматриваясь в самодовольное лицо Братислана, заключил, – Но второй – в остальном.
– Второй?! – взревел маг и вскочил с места. Кресло отлетело. Ударил обеими руками в столешницу, подался вперед, – Второй?!! – На висках синими узорами пульсировали проступившие вены, серые глаза потеряли цвет, впившись в Катакара булавками зрачков. Кожа пошла багровыми пятнами, с каждым новым криком в стороны разлеталась слюна. Маг, словно заговоренный повторять: «Второй, второй!». Братислан схватил стол, с которого веселым перезвоном полетела посуда, а сам столярный шедевр был сброшен вниз.
На лице Катакара продолжало играть дружелюбие, что еще больше разжигало гнев его визави. Братислан широкими размашистыми шагами приблизился к обидчику. Схватил его за грудки и поднял, вся его мощь пылала оттенками безумия:
–Теперь тебе нравится смотреть на меня свысока? – Он тряс колдуна. – Я первый, я! Сейчас ты проникнешься своим ничтожеством, червяк! – и он отшвырнул Катакара.
Полет колдуна был не долгим, гулко ударившись о камни, Катакар несколько раз перевернулся. Быстро встал, безуспешно попытался отряхнуть запачканную одежду.
– Раздавлю тебя,