негативных последствий для себя со стороны матери. Ясное дело, она бы меня не выпорола и не лишила чего-то там, типа карманных денег (а мне их никогда и не давали), но могла "обидеться". Мама всегда ОБИЖАЛАСЬ. Общаешься с отцом – обижаешь ее, плохо учишься – обижаешь, не так посмотрел – обида. Наверно, поэтому меня постоянно по жизни, даже до сих пор, преследует неосязаемое чувство вины. Я всегда чувствую вину за свои поступки, зачастую не будучи ни в чем виноватым. Стоит мне даже сейчас закурить сигарету, внутри меня гложет, пусть небольшая, но крыска вины.
Вот, бабушка умерла и я поехал в субботу, из деревни в город, на ее похороны. Сходив туда и соблюдя все ритуалы, я пересекся со своими друзьями, которые весело проводили лето в Нске. Компания за время моего пребывания на даче разрослась. В нее прибыли девчонки из старших классов нашей школы, которых прежде я считал очень взрослыми и боялся с ними даже заговаривать. Надо сказать, что абсолютно все в моей компании были старше по возрасту. Я как-то всегда общался со старшими. Ранее я упоминал, что пошел в школу с шести лет и был самым маленьким в своем классе, но в компании гулял с еще более возрастными ребятами, нежели учился. Все они были минимум на два года старше меня, а в основной своей массе и еще взрослее.
Так вот, лето, старшие парни – друзья, крутые девахи, водочка-самогоночка. После похорон бабушки я, конечно, затусил в этом городском Раю, коим на тот момент мне показалась вся эта движуха. Благо, мама была в деревне. Она всегда работала, но на каждые выходные уезжала на дачу помогать своим отцу с матерью, а также повидать меня. Мама добиралась по два часа на автобусе, но всегда везла огромные сумки гостинцев. Многие ребята из полных семей не получали столько вкусностей, которыми мама баловала меня – и южные фрукты, и "сникерсы" – "баунти"– "натсы", и растворимые соки, модные в то время, да и много чего еще. Мама очень хотела, чтобы я не чувствовал своей неполноценности из-за взросления в неполной семье и, вероятно, этими дарами хотела показать мне и остальным, что мы ни в чем не нуждаемся.
Оставшись дома один на все выходные (старший брат к тому времени уже съехал от нас), я так проникся романтикой свободной жизни, что, не помню уж как, но уломал маму приезжать в город на каждые выходные. Она, конечно, была против, но, как бы странно это не звучала, в конечном счете пошла мне навстречу, и это лето мы так и двигались – мама в субботу утром из города в деревню, я в то же самое время из деревни в город, а в воскресенье вечером – наоборот. Мама, однозначно, очень сильно скучала по мне (она всегда меня неимоверно любила – я поздний ребенок, она родила меня в тридцать восемь лет, таких, говорят, любят вдвойне). Мне же скучать не приходилось! Я полностью погрузился во "взрослый", как мне тогда казалось мир, с его бесконечными пьянками и гулянками.
И вот во всей этой веселой, в основном ночной жизни, самым верным сподвижником мне стал ни кто иной, как Дуст. И понятно почему: все-таки остальные, хоть и гуляли допоздна, но все же имели обязательства перед родителями по