Вульф отпихнул кресло и поднялся на ноги. – Отправляйся спать. – C этими словами он двинулся к своему лифту.
На следующий день, в пятницу, мне либо дьявольски не повезло, либо дважды намеренно отказали. Позвонив Сью Дондеро с предложением прошвырнуться куда-нибудь вдвоем, я в ответ услышал, что она уезжает на уик-энд и вернется лишь поздно вечером в воскресенье. Тогда я набрал номер Элеонор Грубер как лучшей из возможных замен, но узнал, что она уже занята. Потом я пробежал глазами весь список, стараясь быть объективным, и остановил свой выбор на Бланш Дьюк. Когда я до нее дозвонился, то должен признать, особой радости в голосе не уловил, но, быть может, она всегда так сдержанна, сидя на коммутаторе. В пятницу она не могла, но дала согласие на семь вечера в субботу.
Сол, Фред и Орри регулярно докладывали о результатах по телефону, а в пятницу, около шести часов вечера, Сол явился сам. Если выдвинуть Сола Пензера в президенты Соединенных Штатов, я не стал бы за него голосовать только по одной причине: он никогда не сможет одеваться подобающим образом. Никогда не сумею понять, как он ухитряется шнырять по Нью-Йорку, проникая в любые места, в выцветшей коричневой шляпе и заношенном костюме и не привлекать внимания своим сомнительным видом. Какое бы сложное задание ни поручал ему Вульф, Сол всегда идеально вписывался в отведенную роль и исполнял ее лучше кого бы то ни было, исключая меня. Поэтому я готов внести предложение избрать его президентом, а потом купить ему новый костюм и шляпу и посмотреть, что из этого выйдет.
Сол примостился на краешек одного из желтых кресел и спросил:
– Что-нибудь наклевывается?
– Нет, – ответил я. – Сам знаешь, обычно нельзя угадать, когда закончится то или иное расследование; на сей же раз дело верное. Как только потратим последний доллар клиента, мигом выходим из игры.
– Неужто настолько скверно? А мистер Вульф пытается пораскинуть умом?
– Ты хочешь спросить, работает он или лодырничает? Он бьет баклуши. До того докатился, что стал расспрашивать людей, где они были в три пятнадцать в понедельник двадцать шестого февраля. Хорошенькое занятие для гения…
Вульф вошел, поприветствовал Сола и уселся за стол. Сол доложил. Вульф, как всегда, пожелал знать все подробности и услышал их: имена судьи, старшины и прочих присяжных, суть дела, которое проигрывал О’Мэлли, включая имена тяжущихся, и так далее. Донос пришел в суд по почте в напечатанном на машинке письме без подписи и содержал настолько подробную информацию, что после непродолжительной проверки было решено допросить старшину присяжных. Все попытки найти автора анонимки не увенчались успехом. Зато сам присяжный, не устоявший перед напором блюстителей закона, признался, что получил от О’Мэлли три тысячи долларов наличными, и более половины денег у него нашли. Защитником на суде, как в деле присяжного, так и в деле О’Мэлли, выступал Луис Кастин, и, благодаря его блистательной защите, голоса присяжных в обоих случаях разделились. Сол потратил целый день, пытаясь получить доступ в архив, чтобы взглянуть на злосчастную анонимку, но все впустую.
Подкупленный