было в достатке, а техники и пилоты были веселыми и к ребятне относились по-доброму.
Вот так вот я и рос.
Я много читал, и значимое место среди моих книг занимали авиационные авторы: Марк Галлай, Анатолий Маркуша, Арсений Ворожейкин, Эндель Пусэп… Со старшим братом Вадимом (ставшим впоследствии авиационным инженером) мы создавали целые эскадрильи самолетиков, которые вырезали из бумаги, и устраивали «сражения», а когда чуть повзрослели – перешли на гражданские модели.
Казалось бы, можно ли было мне мечтать о чем-то еще, кроме как о профессии пилота? И тем не менее, подойдя к старшим классам, я действительно не был уверен, в том, что хочу пилотом быть…
Сейчас я понимаю, что авиации вокруг меня было настолько много, что я воспринимал ее как что-то само собой разумеющееся. Видимо, поэтому не было той остроты желания и стремления, которое, возможно, есть у деревенского парнишки, провожающего восторженным взглядом пролетающую с тихим гулом где-то в небе удивительную и такую недоступную воздушную машину. Кроме этого, мои увлечения не заканчивались играми в самолетики. Я всегда был увлекающимся: мне нравилось рисовать, музицировать, заниматься спортом. В 12 лет увлекся компьютерами и программированием и достиг определенных успехов, самостоятельно изучив не только Бейсик, но и Ассемблер для компьютера «Радио-86РК». Мне нравилось решать задачи на логику, поэтому программирование, как говорится, зашло. Кстати, геометрия была одним из моих любимых школьных предметов в. Алгебра тоже нравилась. Наряду с историей и английским языком, как ни странно. Не могу назвать себя технарем или гуманитарием – меня привлекает и первое, и второе.
В старших классах я очень сильно увлекся игрой в большой теннис. Это хобби на время затмило вообще все – я натурально спал с ракеткой, все мои мысли были заняты этой игрой. Жившая во мне любовь к авиации не исчезла, конечно, но на фоне новых ярких увлечений отошла не на второй, а даже, наверное, на третий план. Она просто была и все, но воображение не будоражила.
Вот таким я подошел к моменту осознания, что отрочество вот-вот закончится и надо решать, чем я хочу заняться в этой жизни дальше.
Здесь важно заметить, что в 1995 году, в котором начался мой 11-й класс, авиация в стране находилась в уверенном пикировании. Правильнее сказать, она падала в пропасть с темпами, опережающими многие другие отрасли. Рубцовский аэропорт закрылся почти сразу после развала СССР, вместе с ним исчезло множество других предприятий гражданской авиации. За очень короткое время тысячи пилотов потеряли работу по всей стране.
Отец летал, но очень редко, полеты (он был КВС2 Ил-76) зачастую выполнялись весьма опасным образом – коммерсантам требовалось возить много грузов, и их мало интересовали такие мелочи, как предельный вес на взлете и посадке… За риск платили деньги, на которые семьи пилотов и выживали. И все время летчики находились в ожидании сокращения.
Жуткое время было!
И вот