И назвал старейшина вину эу и обвинил его, Арнаэ же не ответил ему, ибо был недужен. И сказали арели, что молчит эу, ибо нечего ему сказать против правды. И сказали арели, что это эу колдовством своим совершил зло в шахте и обрёк людей на погибель их. Тогда спросил старейшина эу, он ли тот колдун, что устроил всё это? И снова молчал эу, но взяли арели чары свои и сотворили так, что вырвались огни многие из-под земли, и поднялись над ней, и встали вокруг клетки эу и кружились вокруг, а затем поднялись в небо, и был гром великий и молнии в небе. И решил старейшина и все люди с ним, что колдовал эу, и так стала вина его для них очевидна. Тогда же потребовал народ наказать колдуна-эу и убить его, чтобы не мог он вредить дальше народу их. И потому связали Арнаэ и бросили в шахту, что была рядом с той, из которой спасены были все они, и завалили они вход в неё и большой камень поставили над входом, с половину скалы.
(2) так есть предел Нурши, и замок там отведён ему Бессветлым господином его. Там же есть подземелье без света и всякой Надежды, ибо там царит вечный мрак и властвует древнейший страх. Установил Владыка Нурхарим для непокорных рабов своих, и страшнее участи нет для арели, чем воплощённым быть и погибнуть там.
И был час, когда открыл глаза Арнаэ и не увидел света, и не мог вздохнуть. И так понял эу, что пришёл час смерти его. Тогда же собрал он все силы свои и обратился к звезде Ирдиль с песней-молитвой, и пел ей так:
Ret árnahemē isítol,
Ret áarmē ístarol
Reíl`t-é míik, Irdíl`
Ev ítchrok híol átar
Arkáh ními úrahol!
Hi téylem il`atánhē,
Hi téylem táinē,
Oh, Il`mín yíl`e —
Derég-é háen tankán!
Urm míik íl`zmort
Ev el`páter el`réli,
No búil`t i Íl`ē,
No hímu izgíllē,
Oh, Irdíl`, evhíme,
Éle el`íl`t muy téylem!
Ret árnahemē isítol,
Ret áarmē ístarol
Reíl`t-é míik, Irdíl`
Ev ítchrok híol átar
Arkáh ními úrahol!18
И вскоре остановилось недужное сердце эу, и погасла свеча его перед лицом Финиара.
Тогда же была неподалёку эу именем Э́утлин [Éutlin] и пребывала в соследовании. Но увидела она вдруг перед собой Свет сияющий и добрый, и был голос ей, повелевающий придти к шахте и усердно копать там, если желает она обрести сокровище, ценнее которого нет и в Эйдене. И оставила эу все дела свои и пошла, и копала усердно там, где было велено ей, и вскоре нашла лаз и спустилась в шахту, и достала из плена отчаянья и тени Арнаэ. Но не было в юном эу более дыхания жизни, и сердце его не билось. Молилась тогда горячо Эутлин, и ударила эу в грудь со всей силой, что дана была ей, и дыхание своё вложила в уста эу, тогда же видел Всеспрашиваемый, как вспыхнула свеча Арнаэ ярче прежнего, и пламя её коснулось вышестоящих свечей. И открыл эу глаза свои и задышал полной грудью, тогда же увидел он Эутлин, что склонилась над ним в великой заботе, и сказал Арнаэ: – Я вижу Свет Ирдиль! И сказала Эутлин: – Я нашла сокровище Эйдена! И улыбались эулиен друг другу, и так укрепилась жизнь