плюс двадцать восемь франков за статью давеча, которые добавились к полученным на железной дороге, и он имел теперь в кармане триста сорок франков.
Никогда он не держал подобной суммы, и он уверился, что на бесконечное время разбогател.
Потом Сэн-Потен позвал его поболтать а редакциях четырех или пяти газет-соперников, надеясь, что новости, которые ему поручили, захвачены уже другими, и, благодаря своей хитрости и избытку слов, он их раздует.
Наступил вечер, и Дюруа, не имевший больше никаких дел, стал мечтать, как бы ему вернуться в Фоли-Бержер; заплатив смелостью, он представился на контроле:
– Меня зовут Жорж Дюруа, я редактор «Французской жизни». Раньше я приходил сюда с мосье Форестье, который пообещал спросить мне билеты. Я не знаю, подумал ли он об этом.
Проверили среди приглашенных. Его имя не значилось. Однако контролер, человек очень приветливый, сказал ему:
– Приходите всегда, мосье, обращайте свои просьбы прямо к директору, который, конечно, откликнется.
Он вошел и почти сразу же встретил Рашель, женщину, которую увел в первый вечер.
Она подошла к нему: «Здравствуй, мой котенок. У тебя все хорошо?»
– Очень хорошо, а у тебя?
– По-моему, неплохо. Ты не знаешь, со вчерашнего дня я дважды мечтала о тебе.
Польщенный, Дюруа улыбнулся.
– Ах! ах! и что это доказывает?
– Это доказывает, что ты мне понравился, большой чижик. И мы снова начнем, когда ты скажешь.
– Сегодня, если ты хочешь.
– Да, я очень хочу.
– Хорошо, но слушай… – Он смутился, немного сконфузясь. – Дело в том, что на этот раз у меня нет ни су. Я приехал из округа, где я все просадил.
Она посмотрела на него глубоким взглядом, инстинктивно и практично, почуяв ложь, как девушка, привыкшая к обману и торгу с мужчинами. Она сказала:
– Шутник! Знаешь, не стоит со мной в такой манере…
Он смущенно улыбнулся:
– Если тебя устроят десять франков, это все, что мне оставили.
Она проговорила с незаинтересованностью куртизанки, которая позволяет себе прихоть:
– Как тебе понравится, мой милый: я не хочу никого, кроме тебя.
И, подняв свои соблазнительные глаза на усы молодого человека, она взяла его под руку и дружески наклонилась к нему:
– Выпьем сначала гренадина6. А потом мы прогуляемся. Я хочу пойти с тобой в Оперу, чтобы показать тебя. А потом мы вернемся пораньше, не правда ли?
…………………………………………………………………………………….
Он поздно уснул у этой девушки. Начался день, когда он вышел он нее, и сразу же ему в голову пришла мысль купить «Французскую жизнь». Лихорадочной рукой он открыл газету; его истории не было; он остановился постоять на тротуаре, с тревогой пробегая глазами отпечатанные колонки, в надежде найти, наконец, то, что он искал.
Что-то тяжелое вдруг разом отяготило его сердце, потому что после усталости любовной ночи эта неприятность пала на его утомление весом стихийного