в группе не хватало опыта, его справка могла пригодиться.
А ещё через год, уже в тысяча девятьсот восьмидесятом, мы поехали в Сибирь на Китой в Саянских горах, реку тоже пятой категории сложности; Поляков неразрывно был с нами. Важный, как гусь, он сидел в вагоне поезда и что-то шил из розовой байки.
– Что это у тебя?
– Это герметичный мешочек для документов, будет надеваться на шею.
И он сшил его. Мешочек (внутри из водонепроницаемого материала) надевался через голову и завязывался через подмышки на спине, как бюстгальтер. Мы его так и называли, хихикая, за глаза. Лёша его никогда не снимал, и мне казалось, что когда в дни отдыха на так называемых днёвках устраивали баню, он даже не вынимал из мешочка документы, а мылся с ними. За время похода этот розовый «бюстгальтер» стал замызганным и серым, но неизменно гордо висел у него на груди.
– Лёша, да постирал бы ты его, что ли!
– Нет, документы должны быть всегда со мной.
Когда машина доставила нас до самой дальней точки, куда она могла доехать по таёжной дороге к реке, была уже вторая половина дня. Ночевать здесь ещё было рано, и мы сразу двинулись с грузом вперёд. У Лёши не было никакого опыта пеших переходов, как мы называли это – пешки, а груз был большой. Что уж он там набрал с собой, не знаю; думаю, ничего особенного, но идти ему было тяжело.
У нас в группе был ещё один молодой парнишка, тоже Лёша, по фамилии Симаков, и оба они шли с трудом. Второй Лёша вообще, как мне показалось, не умел укладывать рюкзак – он у него болтался на спине круглым бочонком, перекатываясь из стороны в сторону, и Симаков стал заметно отставать. Шли до сумерек, пока наконец не свалились от усталости на каком-то вполне пригодном для лагеря месте. По ходу мы постепенно разбились на три группы – кто-то шёл быстрее, кто-то медленнее, но когда собрались на месте ночёвки, оказалось, что двух Алексеев-то как раз и нет. Когда они отстали, никто припомнить не мог. Это не было особой трагедией, так как тропа была хорошо натоптана и свернуть с неё было невозможно. Чертыхаясь, усталые ребята пошли назад искать отставших. Симакова нашли сразу – он не дошёл всего чуть-чуть и отдыхал на тропе. Поляков пропал. Подняли весь лагерь, бродили по тайге, кричали, светили фонарями, возвращались и снова искали. Нашла его Галка Юдина метрах в пятидесяти от лагеря случайно – просто наткнулась на него. Он сидел под кустом, совершенно одуревший, и молчал.
– Лёша, мы же тебя звали, почему ты не отвечал?
– Я думал, это не меня.
Да, сказать нечего! Не его… Будто звали какого-то другого Лёшу среди огромной толпы в огромном городе. Ребята от усталости даже не стали ругать его – пусть живёт. Но он на этом не успокоился – подошёл к Коле Юдину и сказал:
– Коля, я понял, что дойти до реки не смогу, завтра пойду назад.
– Куда назад?! Мы уже прошли километров десять и ещё не один десяток проехали на машине по тайге. Куда назад! Иди к костру, отдыхай и не морочь другим голову.
Наутро началась комедия: