торопливо забубнил: – Вот что, Старков. Поедешь на станцию с Константином Павловичем. Держи, братец. – Он достал из-под полы длинноствольный револьвер, протянул уряднику. – И вот еще. – Запустил в карман руку, вытащил горсть патронов, ссыпал в протянутую ладонь.
– Армейский? Это ж гаубица! Ей-богу, Карп Савельевич, вы нас как на войну собираете. Тут езды-то два часа.
– Ничего. Береженого Бог бережет. – И Волошин перекрестил удаляющийся санный след.
Смазанные жиром полозья с приятным скрипом обновляли засыпанный пушистым снегом путь через лес, поверх этого скрипа разливалась удалая песня, а по верхушкам синих елей перекатывался молодой месяц, временами подпрыгивая на особо лихих нотах.
Вилася хмелинушка
Через тын на улицу,
Во мой во зеленый сад.
Во моем во садике
Раздолье широкое,
Гулянье веселое.
А я, добрый молодец,
Невесел гуляю,
Хожу припечалившись.
Борясь со сном, Константин Павлович скинул пахучий овчинный тулуп, потянулся, хлопнул урядника по широкой спине.
– Не боитесь волков песней разбудить, Старков?
Тот довольно осклабился.
– Ништо! Убережет Боженька, не даст пропасть!
Будто в ответ на его слова справа из глубины леса раздался далекий протяжный вой. Урядник размашисто перекрестился рукой с кнутом на рогатый месяц, смачно харкнул в сторону и щелкнул по широкой спине коренного.
– И что ж вы, во всем так на высшие силы полагаетесь? Сильно в Бога веруете?
Старков сдвинул на затылок шапку, почесал кнутовищем за ухом, помогая мыслительному процессу.
– Дык как же без Бога-то, господин хороший? Чай, не татарин я, русский человек. Стало быть, верую. Опять же, тятька с мамкой не зря ж покрестили.
– Понятно.
Маршал достал портсигар, протянул уряднику. Тот сунул рукавицу под мышку, бережно вытащил душистую папиросу, склонился к огоньку и блаженно сощурился, пропыхтел сквозь дым:
– Благодарствую, ароматный табачок. А вы что ж? Аль не верите?
Константин Павлович тоже закурил, помолчал, но все-таки ответил:
– Пожалуй, что нет. В нашей профессии сложно сохранять веру в Бога. Во всяком случае, в Бога справедливого и милосердного. Уж больно много гнусностей видеть приходится.
Старков опять почесал за ухом.
– Так-то оно, конечно, так, но все ж… Что ж, и в церкву не ходите?
– Нет, не хожу. Как от родителей съехал, так и перестал. Поначалу просто ленился, а потом уж и осознанно отказался от этого занятия.
– А кольцо у вас? – Урядник ткнул пальцем в правую руку Маршала. – Иль это так, без венчания?
– С