и широкий лоб. Причёской
Являлись кудри, что касались плеч…
Его, «красив и хрупок», описали б,
Но не о том сейчас идёт ведь речь.
Придя в себя, гость очень испугался.
Он был не там, где вечером уснул.
Нет леса с необычною поляной,
Куда его как будто кто тянул.
Возвысившись, стоял серьёзный старец,
Смотрящий исподлобья на него,
Который ждал вслух сказанного слова,
Что вырвется из парня. Хоть одно.
Хранитель звуков ощутил бы сразу,
Где чистота, а где сплошная ложь.
При силе волшебства, по первой фразе
Властитель знал бы плох он иль хорош.
А юноша, ужасно растерявшись,
Спросил лишь: «Я в пещере? Почему?
По лесу шёл, немного заблудился,
Заснул, но зла не делал никому!»
И старец улыбнулся: «Это правда.
Ты как сосуд не полон, да и чист.
Твоя душа тебя к нам направляла.
Что ж, так и быть распишем её лист.
Возможно тебе небо улыбнулось.
Ты пеплом мог сегодня ночью стать.
Лишь потому, что главный заступился,
Ты можешь предо мной теперь стоять.
Предупреждаю, жить здесь будешь долго.
Пока не разрешу, сам не уйдёшь.
Но знанья, что получишь, уверяю,
Нигде и никогда не обретёшь.
Я вижу, что в котомке лежит скрипка.
Чуть позже попрошу мне поиграть.
Пока же дай услышать твоё имя,
Которым стану дальше величать».
«Меня зовут Давид. Так захотели
Родители, когда я родился.
Я был для них действительно «Любимый»…
Тут юноша слезами залился,
«Теперь их нет, они ушли на небо.
Я странствую, чтоб как-то выживать.
Из состоянья – только эта скрипка.
И это всё, что я могу сказать».
«Понятно. Что ж немного успокойся.
И, как умеешь, что-нибудь сыграй.
Прошу лишь музицировать негромко.
Себя и всё вокруг не напугай!»
Мальчонка инструмент слегка настроил,
И стал, как на базаре исполнять
Мелодию звучанием крикливым –
Так, как привык вниманье привлекать.
От этого пещера задрожала,
Здесь слышалась не музыка, а гром!
Всё слилось в непонятное гуденье
До боли оглушающей притом.
Давид присел, угрозу предвкушая,
Боясь последствий, что он наиграл!
Ведь, чтобы напугать, могли так звуки
Любимой скрипки, он не ожидал.
«Я ж говорил тебе: «Играй негромко!»
Здесь слышен каждый шорох, каждый шаг.
Ты, как глухой, боишься не услышать,
Что можно тихо высказать в словах.
В лесу мне было многое понятно.
Я лишь определиться захотел
С чего начнём сегодня же занятья.
Да… Ты пока ни в чём не преуспел.
Пойдёт учёба здесь с одним условьем,
Что будешь по хозяйству помогать.
Тебе