– горожане (ср. формулу новгородских договорных грамот: «кто купец тот в сто, а кто смерд а тот потягнет в свой погост»; «ни смерда, ни купцины» значит: никого из населения земли).
97
Так понял это известие и составитель Никоновской летописи, пересказав его по-своему: «Князь велики Всеволод Юрьевич созва вся бояре свои и начя смышляти о сыне своем Констянтине, и много о сем словес быша, и но може како уставити о нем; таже посла по отца своего Ивана епископа и много советовавше о сем, но убо князь велики Всеволод восхоте дати Володимер другому сыну своему князю Юрью. И тако посла по сына своего по князя Юрья и даде ему град Владимер со всеми бояры и со всеми людьми и всех укрепи к нему крестным целованием и даде ему и вся дети своя, а его братью» (ПСРЛ. Т. X. С. 64). Ср. Княжое право. С. 149–152.
98
Ср. для Киевской Руси: приглашение Святополком Изяславичем и Владимиром Мономахом Олега Святославича приехать в Киев: «Да поряд положим о Русьстей земли пред епископы и пред игумены и пред мужи отец наших и пред людьми градскыми» (Лаврентьевская летопись. С. 222) или рассказ о передаче Всеволодом Ольговичем киевского стола брату Игорю (Ипатьевская летопись. ПСРЛ. Т. II. С. 320).
99
Слова в кавычках – Ключевский В. О. Курс русской истории. Т. I. С. 410.
100
Там же. С. 414.
101
При суммарной характеристике «внутреннего состояния русского общества от кончины князя Мстислава Мстиславича Торопецкого до кончины великого князя Василия Васильевича Темного» (Соловьев С. М. История России. Т. IV. Гл. 3) С. М. Соловьев пришел к иному заключению о судьбах поволжской торговли в татарскую эпоху: «После утверждения татарского господства, ханы и баскаки их для собственной выгоды должны были благоприятствовать торговле русской… притом же, по прошествии первого двадцатипятилетия, тяжесть ига начинает уменьшаться, и после видим значительное развитие восточной торговли и волжского судоходства; даже с достоверностью можно положить, что утверждение татарского владычества в Средней Азии, также в низовьях Дона и вступление России в число зависящих от Орды владений – очень много способствовало развитию восточной торговли» (История России. Кн. I. С. 1234). Однако временем «самым благоприятным для восточной торговли» С. М. Соловьев признал «время от Калиты до Дмитрия Донского» и приводит пример, указывающий на торговую значительность Нижнего Новгорода. Некоторый подъем русской восточной торговли (как и начало возрождения колонизационного движения на восток и русской боевой силы на восточной окраине Великороссии) связан – ко второй четверти XIV века – с образованием Нижегородского великого княжества (тот же пример – характерен для недолговечной его самостоятельности). Но подъем этот – вне связи с татарским покровительством торговле, и едва ли есть у нас основание говорить о столь последовательной экономической политике ордынских властей.
102
Ф. Ф. Горностаев («Очерк древнего зодчества Москвы» – в «Путеводителе по Москве», изд. Московским архитектурным обществом) отмечает, что «за это время перерыва» известны лишь постройки – Святого Спаса в Даниловом монастыре под Москвой (в 1272 г.) и Святого Спаса в Твери (в 1280–1290 гг.).
103
Особняком