противоположной той, куда мы взбирались, почти на самом краю. До лагеря и пещер с хладонитом – примерно две мили, но окружающий рельеф – сложный, возможно, придется долго искать место, где выбраться…
Сам вроде бы в порядке, несколько ушибов не в счет, из снаряжения даже «Суворов» на ремне за спиной сохранился. А вот копье было потеряно – впрочем, не беда, хорошо, что руки-ноги на месте. Кыш тоже вроде бы чувствовал себя нормально, возился в плотном контейнере, попискивал. Я выпустил зверька на свободу, чтобы проверить, все ли с ним в порядке, – и облегченно вздохнул, йурр с крайне недовольным свистом выбрался наружу, встряхнулся, поежился и уставился на меня с таким видом, будто нашел виновника всех своих бед. Однако спустя секунду далекие хрустальные колокольчики прозвенели вновь, и Кыш как завороженный повернул голову в сторону источника звука. А затем резво побежал туда, оставляя на снегу цепочку маленьких, тут же исчезающих следов.
– Кыш! Стой! Куда ты? – закричал я, но мохнатый товарищ не обращал никакого внимания – улепетывал, только снег из-под лапок летел. Человеческие голоса и выстрелы слышались совсем в другой стороне, но мне не оставалось ничего, кроме как побежать следом за ним, – не бросать же маленького друга в этом буране! Куда вообще и зачем он так резко поскакал?!
По ходу движения расщелина сужалась, каменные своды почти смыкались над головой. Чертыхаясь, я проваливался то по щиколотку, то по колено в принесенный лавиной снег, догнать шустрого йурра не получалось. Впереди, за скальным изломом внезапно появилось неяркое, холодно-голубоватое свечение, странный звон усилился, стал отчетливым.
Динь-дон-дон. Динь-дон. Что это вообще за звук, откуда он?
– Иногда маленькие умнее больших… Похоже, здесь вырос Хладноцвет! Подходи медленно и осторожно, берегись его взгляда!
Хорошо, что я услышал это заранее. Потому что следующий изгиб расщелины привел на широкий скальный выступ, открытый всем ветрам и обрывающийся в черноту пропасти, а прямо на нем, угнездившись на огромной друзе хладонита, сияло невиданное растение.
Оно напоминало густую и высокую, в два человеческих роста, гроздь изящных цветов с бутонами, похожими на обращенные книзу зубчатые колокола, но и соцветия, и стебли, и узкие острые листья казались выточенными из живого полупрозрачного голубоватого льда. Хрупкость и изящество, произведение искусства искуснейшего мастера, имя которому – природа. Цветы испускали странное потустороннее голубое свечение, яркими ореолами окружавшее невероятное растение. И при этом, покачиваясь на ветру, они издавали переливающийся музыкальный звон – тот самый, который я услышал, еще будучи погребен в снежной толще.
Хладноцвет
Содержит Звездную Кровь
Оттенок фрейма ледяного растения отливал металлом. Бронза!
Мой йурр, встав на задние лапки и удивленно попискивая, застыл прямо на границе отбрасываемого Хладноцветом света. Бутоны, как живые, потянулись к нему, будто