необходимости. Работа бюрократического аппарата приходила в расстройство. Чиновники оказывались в положении слепых исполнителей воли начальства. Такая работа не требовала ни особого профессионализма, ни заинтересованности в успехе. Более того, оценка сделанного чиновником мало зависела от конечного результата его деятельности. Главным было точно и в срок выполнить предписанное приказом.
Николай I, естественно, не мог вникнуть во все мелочи повседневной деятельности аппарата. О текущих делах он узнавал из докладов министров, отчетов ведомств, справок и донесений. Это приводило к хорошо нам знакомым вещам: припискам, грубому обману вышестоящего начальства, «красивым», но лживым отчетам. Страной руководили подчас не Зимний дворец, не высшие царедворцы, а среднее звено чиновничества. Об истинном положении вещей знали не министры (их тоже обманывали подчиненные), а столоначальники. Безнаказанность и круговая порука еще больше развращали государственный аппарат.
Реальная же ситуация была далеко не блестящей. В 1842 г. по всей империи не было закончено 300 тысяч дел, изложенных на 3 миллионах листов бумаги. При ревизии столичного суда в 1839 г. выяснилось, что из трех судей один, по старости и слабому здоровью, делами почти не занимался, один заседатель умер, а другой постоянно болел и никогда не бывал в суде. Из двух секретарей один умер, другой же ничего не делал. Неразбериха в канцелярии, по словам ревизоров, «превзошла всякое вероятие». Состояние денежной отчетности было столь плачевным, что о найденных в суде 650 тысячах рублей никто не мог сказать, кому они принадлежат.
По данным III отделения, в конце 40-х гг. XIX в. только трое губернаторов не брали взяток. Петербургский генерал-губернатор П. К. Эссен обычно спрашивал правителя своей канцелярии: «Это кто ко мне пишет?» «Это вы пишете», – отвечал тот. «А, это я пишу, а о чем?» Узнав, наконец, о чем он пишет, государственный муж подписывал бумагу.
По-своему показательна личность весьма влиятельного в те годы П. А. Клейнмихеля.
Петр Андреевич Клейнмихель – фигура уникальная. Во-первых, он был одним из немногих по-настоящему близких к Николаю I людей. Во-вторых, он «достойно» продолжал традиции сановных казнокрадов. В-третьих, П. А. Клейнмихель занимал такое количество должностей, что шутники прочили его и на место умершего петербургского митрополита. Человек малоинтересный и совершенно лишенный нравственных устоев, Петр Андреевич особенно прославился воровством миллиона рублей, отпущенного на меблировку Зимнего дворца после пожара в середине 30-х гг. Интересно, что Николай I, узнав о хищениях, сначала пришел в ярость, а потом выдал любимцу-казнокраду еще 300 тысяч рублей.
Николай I, как уже говорилось, хотел быть похожим на Петра Великого. Попытка не удалась. Он не сумел поставить все сословия на службу России. В сущности, император добивался иного: еще больше подчинить их власти монарха и возглавляемого им государственного аппарата. Страна не имела общей, одушевляющей общество идеи. Ее жизнь пронизывали всепроникающее шпионство и доносительство.