создавался в 1828–1830 годах. Однако отличие мысли Веневитинова состоит в полном отсутствии религиозной составляющей: смыслообразующим началом для любомудров была философия. Резко отрицательно оценивая состояние русского просвещения, автор предлагает следующие меры: «Надобно бы совершенно остановить нынешний ход ее словесности и заставить ее более думать, нежели производить»; «устранить Россию от нынешнего движения других народов, закрыть от взоров ее все маловажные происшествия в литературном мире» [41, с. 200].
Иными словами: опустить над Россией «железный занавес» и заново выстроить на новом философском фундаменте все здание культуры, развить все виды творческой и теоретической деятельности по единому плану, разработанному философами. Такой проект, несомненно, требует политического переустройства, создания нового Платонополиса, по образцу «Государства» или «Законов». И науки, и искусство, и литература, по Веневитинову, одинаково нуждаются в общем едином основании, которым может быть только философия, заменяющая здесь религию [41, с. 201]. Этой основной идее соответствует и представленный в той же статье план журнала: «…его вообще можно разделить на две части: одна должна представлять теоретические исследования самого ума и свойства его; другую можно будет посвятить применению сих же исследований к истории наук и искусств» [41, с. 201].
По этому плану строился «Московский вестник» в 1827–1830 гг., по этому же плану Киреевский создает «Европеец» в 1832 г, приблизительно так же строился и «Московский наблюдатель» в 1834–1840 годах.
Утопическая революционность юных философов обнаруживает явные точки соприкосновения с практической революционностью декабристов. Не случайно любомудры в основном с сочувствием и увлечением отнеслись к известиям о восстании и после его поражения приняли решение о самороспуске. Впрочем, независимо от того, как решится спорный вопрос о возможном членстве Дм. Веневитинова в «тайном обществе» и его идейных контактах с декабристами [81, сс. 92–105], необходимо оговориться, что его политические мечтания принадлежали совершенно иному направлению мысли.
Внутренним источником этой революционности был сам процесс становления литературы и философии в России, который сформировал и «общество любомудрия», и позже – кружок Станкевича, и другие подобные объединения. До этого времени философия существовала у нас либо как одна из преподаваемых наук, либо как одно из измерений литературной деятельности, ее побочный эффект. Не в кружках 30-х гг., как считал Чижевский, а у любомудров философия впервые стала и «основною наукою, и особою формою человеческого бытия» [199, с. 34]. Именно они стоят у истоков непрерывной философской традиции в России. Примерно в одно время с ними в Духовной академии такой же переход совершает прот. Ф. Голубинский, который начинает преподавать там философию в 1827 г.
Именно это отличало жизненную и творческую позицию любомудров от всех остальных позиций. Профессиональная литературная