ней на корточки.
– Пойми, – старался говорить мягко, укладывая её на спину и снимая негодную повязку, рана выглядела ужасной: кожа вокруг прокола набухла сетью бордово-синюшных вен, но пока не начала гноиться, – если рану не прижечь, через несколько дней ты умрёшь от заражения.
– Ну конечно, и ты останешься с носом. Так и не довезешь меня кому-то там и получишь нагоняй? Или, может, тебя повесят за неисполнение долга? – пробурчала Лия с иронией, испепеляя берсерка своими гневными глазами. Она шипела и морщилась от боли, так как Сверр промывал рану каким-то терпким раствором. На секунду руки мужчины остановились, и он поднял на Лию нечитаемый взгляд.
– Верно. На, глотни. Для храбрости, – пояснил подлец и оскалился, протягивая бутыль, жидкостью из которой обеззараживал рану.
Лия приняла и под пристальным взглядом мужчины сделала большой глоток. Из глаз брызнули слёзы, а горло и грудь обожгло горечью, и она зашлась кашлем. А этот негодяй улыбался! Лия еле сдержалась, чтобы не плюнуть в нахальную морду. Похоже, последнее желание отразилось у неё на лице, поскольку скалиться берсерк перестал. Зато вручил ей деревянную ложку и велел зажать между зубами, чтобы язык ненароком не прикусила, а сам пошёл за «орудием пытки». Вытащив из огня искусно выкованный меч, Сверр опустился перед Лией на колени и предостерёг:
– Сейчас на счёт «три» я прижгу рану. Сожми в кулаках мех и не смей лезть руками к ране. Если боишься, лучше отвернись.
– Да чтоб ты сдох! Всё это из-за тебя! – выкрикнула охотница в сердцах и отвернулась к стене.
– Если б я только мог… – с сожалением произнёс Сверр. Одну свою ладонь он расположил на животе Лии, а другой поднёс раскалённое лезвие ближе к ране. – Кричи, так будет легче. Раз… два…
И, не сказав «три», берсерк прижёг воспаленную кожу. Следом по пещере разнёсся оглушающий вопль девушки. Боль была настолько сильной и невыносимой, что она вскоре провалилась в спасительную тьму.
Лия уже не услышала, как снаружи тоскливо зарычал нарк. А Сверр наложил чистую повязку с толчёными целебными травами и туго закрепил её на коже бинтами. Берсерк зевнул, убирая лишние инструменты, и подбросил в костёр сухих дров, что всегда возил с собой в седельной сумке, ведь никогда не угадаешь, где и при каких условиях придется заночевать. Суровая долгая жизнь научила воина быть всегда готовым.
Сверр ещё раз зевнул и, откинув со спящей девушки край плаща, устроился за её спиной. Накрыл их снова и прижался всем телом к горячей охотнице, вслушиваясь в её постепенно успокаивающее дыхание. Он тоже смертельно устал за эти дни. Не железный. А вместе в ледяной пещере определённо теплее, к тому же меховой плащ у них теперь один-единственный остался.
Уже засыпая, Сверр представил, как утром взъерепенится дикая кошка. Но это будет утром, а сейчас отдых.
Лия проснулась оттого, что ей было очень жарко. Спина буквально горела, и дышать удавалось с трудом, её словно сжимали тисками. Она попробовала пошевелиться, но особо не вышло, грудь сдавило что-то тяжёлое.