не входила в мои планы, а, учитывая какое строгое у нас руководство, могла бы стать реальной проблемой. От усилившегося нервного напряжения, меня снова начинает мутить.
Нет, надо успокоиться. Незащищённый секс у нас со Славой был всего один раз, да и то с оговоркой. Едва ли я могла забеременеть после него. Скорее всего, роллы, что мы на обед ели с Ленкой, были не свежие. Хотя у неё вроде бы всё в порядке. В любом случае рано паниковать. Нужно будет дождаться окончания рабочего дня, зайти в аптеку и сделать тест.
– Ой, Вик, а ты слышала про нового руководителя по стратегическому развитию? – Лена снова поворачивается ко мне. – Мне кадровик сказала, что это ещё один Стервеллин племянник.
– Не удивительно, – тяжко вздыхаю я. – Она любит, когда повсюду её уши и глаза.
– Этот говорят посимпатичнее, чем Вячеслав Константинович, – хитро улыбается Лена.
– Симпатичнее или нет, а скорее всего такой же гадкий.
Отчего-то никаких иллюзий относительно родственников Беллы Станиславовны я не питаю.
– Ну, сегодня в четыре будет общее собрание, так что увидим, – произносит Лена с энтузиазмом.
Часть 2 «Та единственная» 2.1
Слава
Я прикрываю глаза и слышу её смех. Чувствую нежные прикосновения, как дуновение ветра, как солнечный луч на коже – такие же невесомые и неуловимые. Мне хочется остановить мгновение, чтобы продлить эти ощущения. Но время неуловимо. Я возвращаюсь в унылую реальность, где её нет, и чувствую только пустоту в душе.
Моя тётка любит повторять, что к людям нельзя привязываться. Кто-то из них тебя обязательно предаст, кто-то просто уйдёт, а кто-то уйдёт безвозвратно. Последнее я ощущал на себе несколько раз в своей жизни и, казалось, должен был бы уже зачерстветь, как эта железная леди, воспитавшая нас с братом вместо родителей. Но я всё равно продолжаю цепляться за тех, кто вокруг меня. В отличие от брата и тётки, мне нравится общество людей, их эмоции и чувства. Нет ничего более прекрасного, чем чувство влюблённости. Пережив огромную боль, я могу сказать это с уверенностью. Без любви человек мёртв внутри.
Лай Оскара привлекает моё внимание. Дурной пёс. До сих пор не понимаю, почему оставил его. Он ведь даже не слушается меня толком. И постоянно ждёт свою хозяйку.
– Что такое, друг? – спрашиваю, потрепав его загривок. Он смотрит на меня, склонив голову, а затем уходит и возвращается уже с поводком.
– Мы ведь гуляли с тобой сегодня, – пытаюсь возразить я и ловлю себя на мысли, что едва ли он понимает меня настолько, чтобы принять этот аргумент. – Эх, ладно.
Цепляю поводок к ошейнику, и мы выходим на улицу. День жаркий. Солнце палит нещадно. Оскару снаружи вдвойне тяжко. Не понимаю, зачем он потащил меня гулять. Смотрю на него, он тянет меня в сторону парковки. Хитрюга. Не трудно догадаться, что он задумал. Что ж, я и сам давно не был на пляже, что настоящее кощунство, учитывая насколько близко ко мне океанское побережье.
Я живу на Кубе уже почти десять лет с перерывом на обучение в Штатах. Три