от телефона. Мама отпустила меня и подсела к ним, а я занял место напротив.
Отец поднял на меня безжизненный взгляд. Вот он, человек, чьи гены преподнесли мне сюрприз. И не только в виде худобы, темных волос и высокого роста, так еще и сделали носителем пятой группы крови.
– Константин, в день твоего двадцатилетия ты официально вступаешь в Общество Палачей, ― отец достал подготовленные бумаги на фирменных бланках и ручку, ― Поставь подпись здесь, здесь и еще здесь.
Я выполнил то, что сказал отец без лишних вопросов. Выбора-то немного: либо работай палачом, либо заплати Единому правительству компенсацию, количество нулей в которой кажется преступно огромным, и с первого раза их даже не получается посчитать.
Отец молча убрал бумаги, а следом поставил прозрачный длинный ящик, который все это время стоял у него за спиной. Внутри ящика лежал топор. Язык не поворачивался назвать его оружием – произведение искусства не меньше. Красиво изогнутая ручка, лезвие, с выгравированными рунами. Все выполнено по древней технологии.
Поговаривают, что эту технологию люди утащили у гномов. Но не верю я в это. Ученые так и не смогли доказать, что низкорослые человечки обитали на наших землях. Все письменные упоминания посчитали не более чем вымыслом и сказаниями, а раскопки показали, что на едином материке никогда не ступала нога не то, что гнома, а кого-либо еще кроме человека. Исследования продолжались больше ста лет, и официально признано, что никакой иной расы кроме людей на нашей планете не существовало. Хотя ряд ученых продолжают исследования. Наивные они.
Попытки доказать существования другой расы ― просто очередная попытка мечтателей, подобных Никите, поднять уровень магичности нашего мира среди возможных других миров. Словно нам за это что-то перепадет. Мне иногда кажется, что людям просто хочется привнести в жизнь больше сказки. Даже не так. Им просто хочется верить в сказку.
Красивая сказка дарит красивую надежду.
– Он твой.
Отец пододвинул ящик. Я повернул его, открыл крышку и, замявшись на пару мгновений, дотронулся до топора.
Холодный.
– Рука все еще болит? ― мама выглядела обеспокоенной. Я улыбнулся ей.
– Нет, ничего такого.
Я поднял оружие. Вес. Непривычный. Но руке так удобно, словно я всю жизнь, только и делал, что рубил направо и налево.
Родители не шевелились. Макс, который до этого пялился, не отрываясь, в телефон, отложил устройство и затаил дыхание.
Я встретился взглядом с отцом.
– Ты знаешь, что нужно делать. Не тяни время.
Я поднес свободную руку к лезвию топора и надавил на него пальцами. Полились тонкие струйки крови, которые впитывались в металл, словно в губку.
Руны на топоре засветились синим. Теперь он точно мой. И никому кроме меня служить не будет.
– Ого! Синий! А я думал, у тебя розовый будет.
– Через восемь лет проверим, какой твой цвет.
Брат высунул язык.
– Ну и посмотрим! Да и мне всего-то пять лет отпахать, не то, что некоторым.
Погоди, Макс,