заброшенной в место, не имевшее к ней никакого отношения. Не потому ли она взяла себе новое имя, еврейское, будучи, по ее собственным словам, родом из Армении, а не еврейкой?
– Среди ваших случаев в квартале часто встречаются семейные дела?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, ссоры в семьях, ревность и тому подобное.
Карл кивнул:
– Конечно. Семьи всегда являются очагом раздоров и зависти, давних междоусобиц. Особенно в районах, где соприкасается множество различных культур. И большинство убийств происходит между родственниками. По статистике такие преступления уже давно стоят на первом месте. А почему ты спросила?
– У меня там сейчас клиентка, на улице Гренадеров, – сказала Хульда. – В семье что-то неладное. Я чувствую, что женщина чего-то очень боится. Но чего именно?
Некоторое время они молчали. В зале стало еще более шумно, было жарко и душно, пахло пивом, сигаретным дымом и жирной пищей. Хульде внезапно захотелось домой, спать.
– Мне нужно идти, – сказала она, – вдруг мне позвонят. А госпожа Вундерлих, наверное, уже беспокоится.
Карл тут же поднялся, надел куртку и помог своей даме надеть пальто.
Они вышли на темную улицу. Какие-то пьяные парни вдалеке драли глотки, распевая марш, какая-то женщина весело визжала. Ночной поезд прогрохотал по виадуку над их головами, сотрясая мостовую.
Притянув к себе возлюбленную, Карл прошептал ей в волосы:
– Тебе не обязательно возвращаться домой каждую ночь. Неужели госпожа Вундерлих, если не обнаружит тебя, побежит давать объявление о розыске?
– Скорее всего, – уклончиво ответила Хульда, высвобождаясь из его объятий. – Карл, я ужасно устала.
В свете газового фонаря она увидела его разочарованное лицо. Хульда осознавала, что, отталкивая, испытывает его терпение. Те несколько раз, когда она, уступив, оказывалась с Карлом в его темной холостяцкой комнатушке в районе Луизенштадт, были восхитительны. Она наслаждалась близостью – Карл был нежным любовником. О рисках такой близости Хульда, конечно, знала, как никто другой. Каждодневно она видела результаты глупости, необузданной страсти, видела бедственное положение, в которое по неосторожности попадали незамужние женщины. Платить за это такую непомерно высокую цену она не была готова. Даже ради Карла.
– Это как-то связано с твоим бывшим? – спросил он сдавленным голосом, укоризненно глядя на Хульду сквозь очки. – С тем Феликсом, с которым ты постоянно общаешься?
– Я постоянно общаюсь с Феликсом? – Хульда рассмеялась. – Карл, это чушь! Он женат. Мы соседи, соседям свойственно общаться при встрече. Не более!
– Я уверен, что он так не считает, – сказал Карл. – Я видел, как он преданно смотрит тебе вслед. И глаза у него при этом такие грустные-грустные.
Это было уже чересчур.
– Боже мой, мы не малые дети, Карл, – возмутилась Хульда, скрестив на груди руки. – Прекрати говорить глупости.
Карл пристально посмотрел на нее, затем произнес:
– Уже поздно.
И