складочки, чувствую, насколько они горячие и влажные.
– Раздвинь пальцами, покажи себя.
Я киваю, закусываю губы, ощущаю, как от происходящего по телу бьют разряды тока. Но гораздо больше от того, как он держит пальцами донельзя напряжённый ствол, как смотрит на меня налитая кровью темно-розовая головка.
Раскрываю себя, чувствуя, как горят соски, как мне хочется их потрогать, как по венам растекается горячая сладкая патока. Так хочется коснуться его, провести пальцами по буграм и кубикам.
– Пожалуйста, Марат…
– Покажи, как кончаешь…
Я делала это раньше, трогала себя, испытывала оргазм, но никогда не делала этого напоказ. Никогда не думала даже об этом. Это все иначе. Сокровенное, только для него. Может тогда он поймет, как ошибался на мой счёт. Растягиваю влагу по складкам, трогаю самый центр, закусываю губу, стремительно наращивая темп пальцев. Всего несколько движений и меня накрывает. Разряд такой силы, что хочется кричать. Но изо рта исходит только стон. Закрываю глаза, когда открываю, вижу: Марат уже отпустил руку и смотрит на меня со злой усмешкой. Становится так больно, до слез обидно.
– А ты?
– А я не привык дрочить перед чужими людьми, но для тебя, я вижу, это не проблема.
Моя рука поднимается на автомате, именно та, которая все еще пахнет моими соками. Оставляет смачный след на его небритой роже. Тут же иду на выход, одеваюсь в мокрое белье, мятую футболку, шорты, иду к двери, но меня буквально откидывает на кровать. Марат наваливается сверху.
– Слезь с меня, придурок!
Он вдруг стягивает над головой мои руки, и я слышу щелк наручников!
Эй!
– Потерпи до утра, идиотка. Потом найдешь, как свою пизду почесать.
Я ахнула от грубости этого солдафона, согнула колено и попала четко в пах. Обида жгла глаза, а его боль я воспринимала как удовольствие.
– Отпусти меня немедленно! – истошно ору. – Или я скажу отцу, что ты меня изнасиловал!
На его лице не возникло ни капли эмоций, когда меня от них прям колотит.
– Попробуй, хотя думаю, твой отец скорее поверит, что это ты насилуешь мужиков.
Я зарычала. Прямо в его каменную рожу, обнажив зубы, которыми с удовольствием вгрызлась бы в дубовую кожу. В следующий момент просто плюнула в него. Ненавижу урода! Ненавижу!
– Я целка! Ясно тебе! Я ни одного мужика к себе не подпустила.
– А я значит избранный?
Я только открываю рот, чтобы высказать все эпитеты, которыми я бы с удовольствием заменила слово «избранный», пока он стирал с себя мою слюну.
Уверенная, что он размажет ее по моей футболке, я вздрагиваю. Голос пропадает от шока. От неожиданности, когда что-то влажное касается моей коленки.
Опустив взгляд, я наблюдаю, как влажная дорожка стелется до самого бедра. Его длинные, сильные пальцы это делают.
– Что, – сипло получается. – Что ты творишь…
– Очевидно, собираюсь проверить, не пиздишь ли ты мне, – его пальцы все выше, подбираются к расщелине.