же знаешь, я не пью раньше одиннадцати, – и что-то хрустально звякнуло очень высоко, чуть ли не на чердаке.
– Ах! Там все так сухо, – простонала женщина со стороны открытой балконной двери на втором этаже.
– Сходил бы за портвейном, – раздалось из деревянного домика, стоящего на углу детской площадки. В ответ послышался утробный храп из песочницы. Потом кто-то громко рыгнул и заскрипели качели. «Чертова полоса препятствий» – закряхтел какой-то мученик на втором этаже детского городка и, не удержавшись на полированном металле, с воплем скатился по горке.
За ночь в аутентичном питерском дворике произошла незапланированная неожиданность – детскую площадку населили бездомные представители чужого мира. Сомневаться в их происхождении не смог бы даже сумасшедший фантаст, с минуты на минуту ожидающий появления космических пришельцев. По опыту, инопланетяне брезгуют носить замызганную одежду, не спят на песке или асфальте на обтерханных циновках и при употреблении пищевых отходов не пользуются алюминиевыми плошками. При взгляде на типа в растянутой футболке и пузырящихся джинсах на качелях или на Орнитолога, без труда вынимающего из складок своего ватника корм для худосочных санкт-петербургских голубей, или на старика Фельдфебеля с огромной картонной коробкой, издающей пронзительный аромат дорогого белья, не менявшегося пару месяцев, отпадали самые смелые космологические предположения.
В этой сугубо брутальной компании присутствовали две женщины, которые тоже не боялись спать в подворотнях, на старых газетах, под дождем и на заплесневелых ступенях церквей и синагог. Одна – оборванная старуха по кличке Мать Тереза – не пропускала ни одного брошенного окурка. Ее любимым занятием было караулить за гаражами школьников и с назидательной руганью отнимать у них сигареты и папиросы. Однажды она испытала прилив счастья: в тот день у входа в «Газпром» ей удалось прибрать к рукам бычок сигары «Montecristo». Мать Тереза и сейчас высыпала свои сокровища из трехлитровой банки на край песочницы и выбирала окурок покрупнее.
Другая дама с кличкой Надюха Крупская была моложавой дебелой особой с глазами навыкате и романтической натурой. Про себя она любила рассказываться, что на интимных фотографиях она всегда снималась с пуделем и одетая только в нитку жемчуга. Проверить это не представлялось возможным, особенно зимой, когда Надюха щеголяла в безразмерном зимнем пальто с разными пуговицами или вовсе без них. Впрочем, имелись проверенные свидетельства в том плане, что «эта баба в экстазе себя не контролирует». Она уселась на зеленый тартан под сеткой рукохода и, сбросив стоптанную туфлю, делала кусачками обрезной педикюр, заодно почесывая и наводя чистоту в заскорузлых местах между пальцами.
Рядом с ней лежал на циновке умирающий нищий старик Лазарь, который постоянно бормотал:
– Пришел черный человек и обманул меня, и лишил прекрасной трехкомнатной квартиры, целой гостиной с эркером. Коварный, он применял сбивающие факторы. Договор лежал на неровной